Это все очень разные истории. Общего у них только объединительный импульс, а мотивация, техника исполнения и идеология совсем разные.

Македонский, хоть и учился у Аристотеля, большого теоретика государственности, вообще не имел никаких намерений в том, как устроить новую империю. Он ставил сатрапов, заставлял офицеров жениться на местных барышнях, но проекта у него не было никакого. Он был первый глобалист-евросоюзник, мечтатель о дружном мультикультурном человечестве. Его империя распадалась на ходу. Он мог завоевывать, но не умел ни удерживать, ни строить. Никаких административных инициатив. На Цинь его делает похожим лишь история сожжения книг Авесты. Чем-то ему зороастрийцы не угодили. В остальном - все другое. Ни легизма, ни бюрократии, ни строительства дорог, ни даже унификации письменности, мер и весов...

Рим рос более органично, т.е. ближе к легистском проекту Цинь, и даже с культом личности императора, но без эксцессов, спокойно и методично. Римляне ставили своих чиновников-прокураторов, понтиев-пилатов, но сохраняли все местные обычаи и законы, включая местных царей (Ирод). Они считали себя мировым жандармом, не более. "Закон и порядок", "руки вверх, полиция Нью-Йорка!", и все; но никакого тоталитаризма, никакой унификации, никаких излишних жестокостей.