Инкрустированные жалобы

Вэнь Тинъюнь (812-870). Жалобы яшмового сэ

 

Ледяная циновка, серебристое ложе;

                        сон не идет никак.

Изумрудное небо – как речная вода;

                        ночные светлы облака.

Гуси кричат в перелете далеком

                        на юг, к реке Сянцзян.

Среди двенадцати башен дворца 

                        ясная сияет луна.

 

***

Вэнь Тинъюнь, позднетанский поэт. О жизни известно не очень много: аристократических корней, небогатый, не сделал карьеры, вел себя смело, вольно и независимо (из-за чего потерял положение при дворе, а потом не раз становился героем скандалов), умер в бедности, оставил много стихов, считался родоначальником «Цветочной школы» в поэзии (изысканность, аполитичность). Был ценим не только как поэт, но и как музыкант; много писал в жанре цы, подразумевающим пение с аккомпанементом и неравномерные размеры.

Правда, эти стихи – ровный 7-сложник; но название Жалобы яшмового сэ (т.е. инструмента сэ, вроде гуслей, инкрустированного яшмовым узором) позволяет думать, что либо героиня стихов жалуется, играя на сэ; либо что само стихотворение сочинено для пения с аккомпанементом. Древний сэ выглядит так:

Стихи – широко известные и часто цитируемые в китайской традиции. Это популярный танский жанр «дворцовых жалоб», который уже не раз встречался в моих разборах. Женщина из императорского или аристократического поместья жалуется на одиночество. Жалоба, однако, упомянута только в названии и еще намеком звучит в бессоннице: «сон не идет никак». (Второй смысл этой фразы: «мечта не сбылась»; это тоже надо помнить.) Слишком прямое выражение чувств чуждо танской эстетике. 

О чем речь в стихах? Возможно, муж в отъезде, и тогда полет гусей на юг, к реке Сянцзян может указывать на те края, куда он уехал; либо муж просто не уделяет ей внимания, и тогда гуси могут символизировать желание вырваться на волю, из холода невнимания «в теплые края» любви. 

Детали интерьера: циновка из бамбука постелена на ложе, тоже бамбуковом, но украшенном серебряными деталями. Тут, правда, важно не богатство убранства, а образ холодного одиночества: вся световая палитра служит ему, включая серебро, светлые облака и изумрудное или аквамариновое небо. И да, в яркую полнолунную ночь небо действительно может становиться сине-зеленого изумрудного оттенка, а облака – светиться ярче, чем днем. Двенадцать башен: скорее всего, речь идет о множественных зданиях дворца (слово «дворца» в переводе добавлено мной, прошу извинить за это; все остальные слова – авторские).

Помимо жалоб на одиночество, тут надо вот еще что учесть. Вспомните, как часто в танских стихах встречается любовная лирика? Почти никогда, очень редко, да и то непрямо. Потому что танские стихи выражают личное через безличное либо через косвенные намеки. «Я тебя люблю» в этих стихах совершенно невозможно, до абсурда нелепо. А это значит не то, что любовной лирики нет, а то, что соответствующие эмоции находят другое выражение, непрямое. 

И вот, китайские комментаторы пишут, что подобные «жалобные» стихи были одной из форм любовной переписки. Они могли означать не то, что жена скучает по мужу или наложница томится без внимания государя, а то, что женщина одинока и скучает по возлюбленному. И тот же самый образ томящейся женщины мог быть использован в любовном письме мужчины – как изящная метафора, символ. По оставшимся стихам мы полагаем, что «настоящими» поэтами были почти исключительно мужчины; но известны также несколько танских поэтесс; а еще известно, что стихи были формой письменного общения; их писали друг другу образованные люди обоего пола. Просто этот массив «однодневных стихов» не сохранился.

***

Картинка плохая, но лучше я не нашел. Зато все детали на месте; только вместо ночных облаков – почему-то дым курильницы.