Четыре сына

Все помнят, что Гамлет мстит за своего отца, убитого Клавдием. Все, надеюсь, помнят, что Лаэрт тоже мстит за своего отца, убитого Гамлетом. Это надо помнить, потому что параллелльная история двух семей – спинной хребет всей пьесы. Но немногие, наверное, вспомнят, что норвежский принц Фортинбрас тоже мстит за своего отца, побежденного Гамлетом-старшим: этот мотив составляет внешнюю арку пьесы. И боюсь, очень немногие вспомнят, что есть в пьесе еще один, четвертый сын, мстящий за своего отца. И это – символический центр, сердце конструкции пьесы. Ну-ка, у кого цепкая память?..

Это Пирр, мстящий троянцам за смерть своего отца Ахиллеса! (Которого убили в отмщение за смерть Гектора, которого убили в отмщение за смерть Патрокла.) 

И распределены четыре истории сыновней мести за отца - так:


...

В «Гамлете» есть две сцены «театр в театре», а не одна. Это не только когда Гамлет устраивает детективное шоу в стиле Пуаро или Вульфа (по образцу «Ивиковых журавлей»), чтобы разоблачить убийцу. Это еще и фрагмент несуществующей пьесы, рассказ Энея о Троянской резне, его читает сначала сам Гамлет, а потом продолжает Первый Актер.

Читатели и постановщики часто недооценивают важность этой вставки-псевдоцитаты. Читатели пролистывают, а постановщики либо валяют дурака, изображая «плохой патетический театр», либо сокращают текст до минимума. Может быть, только здесь эпизод сыгран всерьез, и история убийства Приама трогает не только Гамлета, но и зрителей.

Текст действительно написан более приподнятым и архаичным стилем, непохожим на остального «Гамлета»; но это вовсе не пародия и не «плохой текст». Выделение стилем здесь работает как маркер, как подчеркивание важности. Это вынесенная, внешняя опора, как контрфорс у готической постройки. Это переломный момент, ось «Гамлета».

Так, у Моцарта в «Волшебной флейте» самый важный момент – открытие «тайного знания» – выделен  резкой сменой стиля на более архаичный, барочный, совершенно а-ля Бах. Ингмар Бергман, сделавший образцовую киноверсию оперы, вспоминает, как знающие дирижеры ему объясняли, что эта «инородная» сцена (1:52:35 по ссылке) – опорная точка всей конструкции.

...

Начало сцены, где высказано эстетическое кредо Шекспира, было здесь. Теперь – продолжение:

ГАМЛЕТ

Один монолог мне там особенно понравился: это была история, которую Эней рассказывает Дидоне; и особенно та часть, где он говорит об убийстве Приама; если она жива в твоей памяти, начни вот с какой строки... погоди, погоди... «Свирепый Пирр, как зверь Гирканский...» – нет, не так... начинается с Пирра… да, вот так:

Свирепый Пирр, с оружьем зачерненным,
Как цель его черна, был сам как ночь,
Когда скрывался в том коне зловещем;
Теперь он страшный черный лик покрыл
Геральдикой ужаснейшей: весь в алом,
Он с головы до ног окрашен кровью
Отцов, и матерей, и их детей, –
Растекшейся, запекшейся по стогнам,
Что одолжили злой, проклятый свет
Убийце. Обожжен огнем и гневом,
В кровавой корке – словно стал крупнее,
Глаза горят, как адские рубины:
Приама ищет он...

(Актеру) Теперь продолжай ты.

ПОЛОНИЙ
Клянусь Богом, милорд, прекрасно прочтено, с хорошей дикцией и хорошей расстановкой.

ПЕРВЫЙ АКТЕР
                                 ... И вот – находит.

(Продолжение следует)

Original