Радости земные

[diejacobsleiter]

I

Эта лучезарная идиллическая музыка с забавным птичьим щебетом написана Бахом на слова Каспара Ноймана (Kaspar Neumann, священник и богослов 17 века, не был большим поэтом, но написал несколько гимнов, которые вошли в лютеранский обиход). 8-я кантата Баха почти целиком написана на слова его гимна. Контраст между гробокопательским текстом и «покоем и волей» в музыке понятен: желание еще пожить, повкушать земных радостей. Первая строфа (текст первой части кантаты) звучит так: 

Боже, скоро ль мое время?
Жизнь так быстро прочь бежит...
Старого Адама семя!
Общий грех на нас лежит;
Общий всем удел убогий –
Нищими, лишь миг недолгий
На земле нам побывать
И самим землею стать. 

Liebster Gott, wenn werd ich sterben?
Meine Zeit läuft immer hin,
Und des alten Adams Erben,
Unter denen ich auch bin,
Haben dies zum Vaterteil,
Daß sie eine kleine Weil
rm und elend sein auf Erden
Und denn selber Erde werden.

II

Еще два кусочка из 8-й кантаты Баха, текст которой (поэт – Kaspar Neumann) так мрачно поглощен темой смерти, а музыка так лучезарна и жизнерадостна. Начальный текст кантаты я выкладывал здесь. 

Из двух сегодняшних кусков первый – о смятении в сердце: страх смерти, тревога за близких. Второй – преодоление страха с помощью веры. Соответственно этому, первый кусок – речитатив, т.е. музыка нервная и асимметричная; а второй – ария, т.е. музыка обустроенная и ясная. 

Тут что интересно – с какой наглядностью поэт обнажает корни веры. Царство веры, ее среда обитания – это страх смерти. Тут, среди этих самых мрачных на свете мыслей, она рождается, расцветает и обретает власть над человеком. Но у страха смерти есть и вторая, оборотная сторона – эротизированная жажда смерти, некрофильство. Из него растет интерес к духам умерших предков. Здесь же источник и самой сильной, экстатической религиозной страсти – эротизированной любви к умирающим-воскресающим богам (Дионис, Осирис, Таммуз, Иисус). 

Тут на пике экстаза (как в эпилептическом припадке) обязательно будут слова о неземном блаженстве и ослепительном свете. Тут начинается эйфория, забвение всего, вскинутая вверх голова (как у менады). Иногда упоминаются два главных мистических цвета, золотой и лазурный («Под ним струя светлей лазури, Над ним луч солнца золотой»). 

Но не в этих стихах Ноймана: у него – просто свет, блаженство, экстаз предстояния божеству. (Перевод - верлибром, без претензий, просто ради интереса к тексту.) По музыке можно следить начиная отсюда. (Исполнитель - Гардинер со своей командой. Певцы мне, правда, не очень нравятся.)

1
...Мое слабое сердце чувствует
Страх, тревогу и боль:
Где тело мое найдет покой?
Кто душу мою освободит,
Кто избавит ее
От тяжкого груза грехов?
Все, что было моим, – разрушится.
А что с моими любимыми будет?
Куда они денутся в скорби своей?
Будут растерзаны, изгнаны? 

2
Но прочь, пустые, никчемные страхи!
Меня зовет мой Иисус! И кто бы идти отказался?
Ничто из того, что радует меня,
Этому миру не принадлежит.
Явись же  мне, блаженное, радостное утро,
Просветленное и прекрасное, чтобы предстать перед Иисусом... 

...Zwar fühlt mein schwaches Herz    
Furcht, Sorge, Schmerz:  
Wo wird mein Leib die Ruhe finden?  
Wer wird die Seele doch  
Vom aufgelegten Sündenjoch  
Befreien und entbinden?   
Das Meine wird zerstreut,  
Und wohin werden meine Lieben  
In ihrer Traurigkeit 
Zertrennt, vertrieben?  

Doch weichet, ihr tollen, vergeblichen Sorgen!
Mich rufet mein Jesus: wer sollte nicht gehn? 
Nichts, was mir gefällt, 
Besitzet die Welt. 
Erscheine mir, seliger, fröhlicher Morgen, 
Verkläret und herrlich vor Jesu zu stehn...