3-19. Монарх и министры

[diejacobsleiter]

定公問：

君使臣，臣事君，如之何？

孔子對曰：

君使臣以禮，臣事君以忠。

Дин -  гун   спросил:

Государь   в обращении   с чиновниками,
чиновники   на службе   у государя, -
как  [должны   поступать]? 

Учитель   сказал:
Государь   в обращении   с чиновниками   исходит   из формы-ли;
чиновники   на службе   у государя   исходят   из верности-чжун.

Иероглиф чэнь 臣, обозначает министра, чиновника, офицера, т.е. – человека любой официальной должности на службе. «Чиновник» – наиболее универсальный смысл, в переводе уместнее других. «Вассал» тут неуместен, речь не об аристократах, которые находятся в вассально-сюзеренных отношениях с монархом, а именно о наемном служивом люде, исполняющим государственные функции за зарплату. В некоторых английских переводах стоит liege, в других employee; мне кажется, первое неверно, второе верно.

Иероглиф 臣 является производным либо от глаза 目, либо от видеть 見. Иногда его объясняют как взгляд, опущенный вниз, а это – признак покорности, подчиненности; иногда как то, на что смотрит глаз, и это придает значение объект взгляда, поднадзорный, т.е. в итоге тоже – подчиненный.

Для понимания фразы обычно бывает важно то, кому она адресована. Дин-гун – правитель княжества Лу, откуда родом и Конфуций, и многие персонажи книги «Лунь Юй»: ученики, посетители, чиновники; он правил с 509 по 495 г. до н.э. Его собственное имя Сун, а Дин, т.е. Твердый, его храмовое имя (посмертное?), которое, по тогдашнему символическому коду храмовых имен, означает монарха, сумевшего обеспечить мир, сытость и процветание своему народу. Но – была ли фраза Конфуция сказана в поучение князю с намеком на его недостатки, сказать трудно. Подробных сведений о нем я не нашел, а это, скорее всего, говорит в его пользу: о спокойном правлении обычно память не сохраняется, а о волнениях и бедствиях – сохраняется в избытке. Видимо, и вправду был разумный правитель.

Асимметрия фразы – в том, что монарху предписывается строго следовать внешней форме, а подчиненному – наоборот, искреннему чувству верности. Это кажется странным; но понять нетрудно. Монарх, давший волю чувствам, легко будет оседлан демонами власти и контроля, начнет вести себя развязно, грубо, деспотично, жестоко. Поэтому от него требуется вежливость, «ритуальность», и прежде всего – крайняя сдержанность. Монарха надо сдерживать. Чиновнику, наоборот, предлагается сосредоточиться не на соблюдении формальностей, а на искренности, преданности, этике служения.

Когда у Конфуция речь идет о верности монарху, это надо понимать правильно и не передергивать: верность-чжун – это «исчерпание себя в следовании истинному», а вовсе не рабская послушность любой прихоти босса. Кроме того, монарх – это символ, олицетворение страны; верность в служению ему понималась прежде всего как верность службе и стране. И, конечно, верность чиновника не исключала его строптивости. (Сам Конфуций был строптив  сверх всякой меры, оттого на службе долго не удерживался.) Без мотивации верностью-чжун чиновник на службе будет бесполезен, особенно если это чиновник высшего разряда – министр, военачальник.

Вот очень выразительный фрагмент из комментариев Чжу Си (пер. Алексеева):

В обращении государя с подданным надо бояться не того, что он не будет чистосердечен, а того, что уставное приличие [форма-ли] не будет доведено до последних пунктов. Точно так же при служении подданного государю нечего тревожиться о том, что он действует без соблюдения уставного приличия, а следует заботиться исключительно о том, как бы искреннее усердие не оказалось неполным.

Ну а теперь можно и перечитать (Лунь Юй, 3-19):

Дин -  гун   спросил:

Государь   в обращении   с чиновниками,
чиновники   на службе   у государя, -
как  [должны   поступать]? 

Учитель   сказал:

Государь   в обращении   с чиновниками   исходит   из формы-ли;
чиновники   на службе   у государя   исходят   из верности-чжун.