На стыке дня и ночи

[diejacobsleiter]

Бай Цзю-йи. Вечер на реке 

Последний луч
            остатками света
                        устилает поверхность воды:
Половина реки -
           рябь синевы,
                        другая мерцает красным.
Девятого месяца
            третья ночь;
                        Начало ее так трогательно:
Россыпью жемчуга
            сверкает роса;
                        выгибается луком луна. 

*** 

Cтихи с прихотливым словарем, но с простым разделением на две половины. Очень ясная симметрия: конец дня – начало ночи; заход солнца – восход молодой луны; игра солнечного света на речной воде – игра лунного света на каплях росы. 

Вторая половина проще и привычнее по словарю, только удивляет эта календарная точность: третий день – это понятно: молодой серп луны; а зачем упомянут девятый месяц (ранняя осень, сентябрь-октябрь, «месяц хризантем»), не знаю. Возможно, в параллель к закату дня – закат года, осень. 

Первая половина очень интересна выбором слов. Тут нет популярного «закатного словаря», переходящего из одного танского стихотворения в другое. Ни одного привычного слова: ни «солнца», ни «заката», ни «луча». Вместо солнца – сказано «ян» 陽 (из пары инь-ян). Вместо луча – выражение 一道 «один путь», которое сейчас означает «вместе», но в стихах, видимо, значит единственный луч, последнюю дорожку света на воде. Также неожиданно слово «остатки» 殘; его более распространенные значения – «уничтожать, разрушать, губить». Т.е. это «остатки разрушения солнца-Ян». Интересен и редкий глагол 鋪. Его значения – «устилать, мостить, покрывать, распространять». Т.е. свет заходящего солнца не отражается, не играет на воде, а мостит ее, как мостовую; устилает ее, как ковром; покрывает ее, как тонкими листами сусального золота. 

Т.е. если первую строку перевести слово за словом, будет нечто невнятное: 

один // путь // губить-остатки // ян-свет // стелить-мостить // вода-река // посреди-вдоль 

Но китайские слова делают усилие, ищут своими смысловыми лучами друг друга, находят маловероятные, но возможные связи, и получается нечто вроде: 

Последний луч
            остатками света
                        устилает поверхность воды. 

А самое причудливое выражение, известное именно по этим стихам, – 瑟瑟 сэ-сэ. Один иероглиф 瑟 означает просто сэ, музыкальный инструмент типа гуслей. Сдвоенный знак иногда используется как звукоподражание, имитирующее шум ветра или воды, шорох листьев (сэ-сэ или шэ-шэ). Это идет от техники игры на сэ: обильные тремоло и трели вызывают ощущение шелеста струн, дрожи, трепета. По сходству, этой парой обозначают зрительную или осязаемую вибрацию: мерцание, рябь на воде, дрожь. Иногда, крайне редко, слово превращается в название нефритового изделия – возможно, по ассоциации с игрой света, мерцанием. А дальше, по ассоциации с нефритом, пара сэ-сэ начинает значить «бирюзовый, зеленый или темно-синий цвет», но встречается этот узус так редко, что словари иллюстрируют его только этими стихами. И тогда это все переводится: половина реки – темно-синяя, другая половина – красная.

Но синий цвет может быть и изумрудно-зеленым, аквамариновым, как иногда в китайских реках.

Другие настаивают, что, несмотря на напрашивающееся сопоставление цветов (красный против синего), тут важнее «рябь»: половина реки покрыта рябью, половина отблеском красного. Я думаю, что в сэ-сэ нужно слышать и то, и другое: и вибрацию ряби, и синеву воды. Иначе автор выбрал бы чисто-цветовое обозначение, а не это. Если стихи описывают не зеркальную гладь, а волнистую, ветреную, тогда одни грани окрашены солнцем, а другие остаются темно-синими. Тоже возможная картина.

Последний луч
            остатками света
                        устилает поверхность воды:
Половина реки -
           рябь синевы,
                        другая мерцает красным.
Девятого месяца
            третья ночь;
                        Начало ее так трогательно:
Россыпью жемчуга
            сверкает роса;
                        выгибается луком луна.