Double, double toil and trouble

[diejacobsleiter]

Словесные повторы – прием сильный, авторы им не злоупотребляют, приберегают на кульминационные моменты. У Шекспира самый эмоциональный повтор – это пятикратное «никогда» в конце "Лира": Never, never, never, never, never. Это кульминация всей пьесы. Можно вспомнить Гамлета с его кривлянием перед Полонием, в притворном сумасшествии: «Words, words, words...» Можно найти еще несколько выразительных примеров. Каждый раз это звучит либо безумно (Гамлет, Лир), либо крайне эмоционально (тот же Лир).

Но ни в какой другой пьесе словесные повторы не используются так часто и не обретают характер лейтмотива, как в «Макбете». И потом, смысл их в этой пьесе совсем иной. Это ведьмовские повторы. Почему ведьмовские? Потому что стилистически - это и есть то, как говорят в пьесе ведьмы. Это стиль заклинаний и заговоров. Речь ведьм бедна рассудительностью и последовательностью, но насыщена троекратно повторяющимися словами и фразами (иногда двукратно, но чаще троекратно: их все-таки трое). Под катом я привожу полный список этих формул; их довольно много – для недолгого присутствия ведьм на сцене.

And munch'd, and munch'd, and munch'd...

I'll do, I'll do, and I'll do... 

Show me, show me... 

A drum, a drum!.. 

Thus do go about, about... 

Thrice to thine and thrice to mine, and thrice again... 

All hail, Macbeth! hail to thee, thane of Glamis!
All hail, Macbeth, hail to thee, thane of Cawdor!
All hail, Macbeth, thou shalt be king hereafter!..

Hail! Hail! Hail!..

So all hail, Macbeth and Banquo!
Banquo and Macbeth, all hail!.. 

Harpier cries 'Tis time, 'tis time... 

Double, double toil and trouble
Double, double toil and trouble
Double, double toil and trouble... 

Show! Show! Show!... 

Macbeth! Macbeth! Macbeth! beware Macduff!.. (это говорит дух, вызванный ведьмами)

После их прочтения понятно, почему (внимательный) зритель не может не вздрогнуть, услышав последний монолог Макбета, с оцепенелым повторением «To-morrow and to-morrow and to-morrow».

В этом контексте Макбетовы повторения имеют другой смысл, чем в «Лире» и «Гамлете». Шекспир через стиль показывает, что Макбет «оведьмился», усвоил ведьмовский бессмысленно-циничный взгляд на мир. Его монолог на пороге смерти про бессмысленность жизни – поэтически красив, но очень циничен; ибо цинизм – это отрицание и презрение всяких ценностей («пустым все пусто»). 

Подобная перемена произошла и с леди Макбет, только она впала не в цинизм, а в безумие. Ее последние слова - это сплошные повторы. Стилистически этот текст неотличим от того, как говорят ведьмы: 

To bed, to bed!
there's knocking at the gate:
come, come, come, come, give me your hand.
What's done cannot be undone.
To bed, to bed, to bed! 

Помимо трех ведьм и четы оведьмовшихся Макбетов, есть еще один персонаж, говорящий повторами. Это «клоунская вставка» в трагедию, обычная у Шекспира: болтливый привратник, не торопящийся открыть ворота в ночь убийства Дункана. Как нам объясняют историки, этот и многие подобные образы (ворота, привратник, громкий стук) – это средневековая театральная традиция изображать врата ада, в которые стучится Христос; и врата имеют привратника, который, услышав страшный стук, ритуально спрашивает «кто там?». (Не буду сейчас погружаться в детали.)

В ночь убийства Шекспиру показалось важным вставить этот старый символ «разверзающихся адовых врат» и криков инфернального привратника. (В приведенном выше бреде леди Макбет этот стук упомянут; он ей слышится в кошмарах: "there's knocking at the gate".)

Knocking within 

PORTER

Knock, knock, knock! Who's there, i' the name of Beelzebub? Here's a farmer, that hanged himself on the expectation of plenty: come in time; have napkins enow about you; here you'll sweat for't.

Knocking within

Knock, knock! Who's there, <...>

Knocking within

Knock, knock, knock! Who's there, <...>

Knocking within

Knock, knock! never at quiet! What are you? <...>

Knocking within

Anon, anon! I pray you, remember the porter.

Привратник открывает ворота: это не Христос, а Макдуфф, которому суждено убить Макбета в конце пьесы...

Бонус-трек: привратник из глобусовского спектакля 2014. Безупречно выдержан жанр "клоунады в трагедии". 100% попадание. На всякий случай: семантика елизаветинского театра нас учит, что снизу, из люка на сцене, появляется только нечистая сила.
 

Watch on Vimeo