Ду Фу. 9 экспромтов. № 1-4, с комментариями

№ 1

眼見客愁愁不醒，無賴春色到江亭。
即遣花開深造次，便覺鶯語太丁寧。 

 

У странника в глазах увидишь тоску –        тоска и тебя одолевает... 
Когда бесстыдство весенних красок        беседки речной достигает,
Оно в безумной спешке велит             раскрыться повсюду цветам;
А потом пробуждает птичий гам:      «динь-нинь» – с высоты слетает... 

*** 

Этот экспромт был труднее чем другие; я не уверен, что сделал хорошо; даже не уверен в точности перевода. Виденные мной варианты очень отличаются между собой (ниже привожу три очень вольных английских; русских не видел). Он звучит "трудно" в оригинале (даже "авангардно"!); трудно читается и перевод.

Тут довольно странное сопоставление тоски странника по дому с весной. Ключ к сопоставлению – «экспансия»: чужая тоска (через эмпатию) захватывает другого человека. Заразность тоски показана повторением иероглифа 愁愁, и я постарался бережно сохранить этот стык: «У странника в глазах увидишь тоску – тоска и тебя одолевает». 

Весна подобным образом захватывает ландшафт, ее «бесстыжие» цветá побуждают все новые и новые цветы к раскрытию, а птиц – к пению. 

Весна, понуждающая цветы к цветению – это похоже на начало поэмы Элиота, тоже про весну: 

April is the cruellest month, breeding
Lilacs out of the dead land, mixing
Memory and desire, stirring
Dull roots with spring rain. 

*** 

Кстати, о птичках. Переводчики все, как один, говорят об иволге, но там имеются в виду пеночки, крапивники, мухоловки и другие мелкие птицы с тонкими голосами; иволга обычно обозначается иначе. Два последних иероглифа динь-нинь переводчики передают буквально: назойливая, тревожная, многословная болтовня. Мне кажется, что тут явное звукоподражание; но на всякий случай я сохранил и смысловой перевод: для китайского уха тут должно звучать и то, и другое. 

***

With my own eyes I’ve seen a sojourner’s sorrow, and from sorrow I do not recover,
the rascally look of spring reaches this river pavilion.
At once it makes the flowers bloom, in such a wild hurry,
then I feel the orioles’ chatter is far too heartfelt and earnest. 

You see your guest sit sad, sit sadly dozing,
Yet, shameless Spring, invade his river look-out:
Why fly these petals in in such profusion?
And need those orioles' songs be so insistent? 

Mired in sorrow for being away from home, I couldn’t pull myself out of it.
Signs of spring show up callously while I am at riverside pavilion.
In my downcast mood, flowers are prompted to bloom thoughtlessly,
And orioles’ chirping seemingly is too verbose.

№ 2

手種桃李非無主，野老牆低還似家。
恰似春風相欺得，夜來吹折數枝花。

***

Собственноручно персик и сливу посадил,       хозяйскую заботу им дал;
Поле каменисто и стена низка,         а все-таки это – дом. 

Только кажется, что ветер весенний          глумится над моим трудом:
Минувшей ночью на сад налетел        и цветущие ветви сломал.

via China Online Museum

№ 3

熟知茅齋絕低小，江上燕子故來頻。
銜泥點汙琴書內，更接飛蟲打著人。 

Зная, насколько низка и убога        соломенная эта хижина,
Ласточки, вверх от реки поднимаясь,       часто влетают в дом:
Глины комочки роняя внутри ,         пачкают цинь и книги;
Или, за мошкой гонясь, человека            вдруг    ударяют   крылом... 

***

Тут речь идет о хижине и «кабинете» поэта; но этикет китайской поэзии предписывает избегать я-чества и моя-чества. Это важно – отстранить текст поэмы от себя, объективировать его. Поэтому никаких местоимений первого лица, о себе и своем говорится отстраненно-безлично: 人, «человек». При переводе китайских стихов на русский «я» иногда добавляют, иногда без него трудно; и это – не грубая ошибка. Но вообще, конечно, лучше не менять культурных ориентиров; без «я» - значит, без «я». 

Цинь выглядит так:


Сочетание цинь (цитры) и шу (книг) – 琴書, цинь-шу – не случайно. Это еще и старинный жанр «стихов под музыку» (не путать с бардовской песней!), вроде речитатива, мелодекламации с аккомпанементом. Нечто вроде того, что в 16 веке придумали члены клуба Camerata Fiorentina (и из чего была позже создана опера). 

Влетев в дом, ласточки роняют комочки глины (принесенные для строительства гнезда), пачкают музыку и литературу, перемешивают искусственное с природным. Они строят свой дом в человеческом доме. Они охотятся за мошками, а налетают на человека...

Т.е. в стихах всеми способами перемешиваются элементы натуры и культуры, и человеческая жизнь теряет свою обособленность, растворяется в природе. Даосский идеал...

№ 4.
二月已破三月來，漸老逢春能幾回。
莫思身外無窮事，且盡生前有限杯。

Вторая луна на ущерб сошла,           третьей луне – всходить;
Близится старость; до скольких же весен           смогу я еще дожить? 

Не нужно думать о чуждых вещах  –           бесконечных заботах мирских;
Нужно спешить  –  в свою долю жизни  –         свою долю чаш  –  осушить.