Apr. 1st, 2020

Внезапно и стремительно заканчивая перевод 2-й главы Лунь Юй, я собираю вместе 4 текста, идущие подряд: все они начинаются с «такой-то спросил о сыновности»; и Конфуций, в своем характерном ключе «персональной педагогики» дает всем разные ответы. Тексты 2-6 и 2-7 были переведены раньше, 2-5 и 2-8 перевожу сейчас.

Первые два текста – № 5 и 6 – разговор с чиновником из царства Лу и его сыном. Сначала – с отцом. Комментаторы пишут, что покойный отец этого отца в предсмертной воле велел ему идти в ученики к Конфуцию, а тот воспротивился, «преступил» волю отца. Правда, дальнейшее объяснение этих слов у Конфуция плохо стыкуется с этим толкованием. Но правда – то, что для понимания тут важны личные обстоятельства; а о них надежных сведений у меня нет. Еще поищу, но вряд ли найду, судя по переводам, которые читаю. А в разговоре с сыном был сделан намек на распутную жизнь юноши, и в долг перед родителями ему было вменена... забота о своем здоровье. (Которая с тех пор вошла в китайский этический кодекс сыновности: дети должны заботиться о своем здоровье.)

Проблема с иероглифом вэй : преступать, противоречить, нарушать, конфликтовать, возражать, идти против – пока остается нерешенной. Возможно, его надо понимать как-то иначе.

2.5 

Мэн И-цзы спросил о сыновности. Учитель сказал: «Не преступай». 

Фан Чи управлял повозкой. Учитель разговаривая с ним, сказал: «Мэнсунь спрашивал у меня, что такое сыновность. Я ему сказал «не преступай». Фан Чи сказал: «Что это значит?» Учитель сказал: 

«Живым – служить согласно форме-ли.
Мертвых – хоронить согласно форме-ли.
Поминать – согласно форме-ли». 

2.6

Мэн У-бо спросил о сыновности. Учитель сказал:
«Отец и мать только и тревожатся о его болезни». 

***
Следующие два разговора – о сущности и явлении, о том, что нельзя сводить сыновность как онтологическую благодарность (об этом я много писал, не буду возвращаться) к бытовым формам заботы – кормить-поить-ухаживать. Я настаиваю на этом понимании, хотя оно – отнюдь не общепринятое. Например, фразу из 2.8 переводят как «Трудность тут – это выражение лица». Мол, трудно сыновьям заботиться о старших, да еще и сохранять приветливое выражение лица. По поводу этой ерунды можно только пожать плечами: даже несерьезно спорить, опровергать. Я перевел как "трудность - это внешнее (проявление)"; в смысле, что трудность понимания категории сыновности - в том, что ее путают с внешними формами заботы. И дальше текст развивает именно эту мысль.

2.8 – это продолжение 2.7 и пояснение к нему; два текста хорошо складываются в единый пассаж о сыновности, о том, что этот этико-онтологический термин нельзя путать с конкретными бытовыми проявлениями.

Интересно, что похожими «Осевыми» разговорами занимался на афинском базаре Сократ. «Что такое благо?» – но только спрашивали не его, а он. Собеседник отвечал какой-нибудь бытовой глупостью («благо – это золото!»), и глумливый Сократ начинал доводить его до нервного срыва, показывая, какой он дурак. Конфуций этим недостойным троллингом не занимается, но тоже пытается отучить собеседников от конкретно-материального мышления, привить им способность оперировать общими понятиями.

2.7

Цзы Ю спросил о сыновности. Конфуций сказал: 

«В наше время обладающим сыновностью
считается тот, кто может прокормить. 

Но если взять собак и лошадей,
то и они могут получать корм. 

Без   уважения –  
как   можно   это   отличить?» 

2.8 

Цзы Ся спросил о сыновности. Учитель сказал: 

Проблема – внешнее [проявление]. 

Вот есть дело, и младший его на себя взваливает.
Вот есть вино и еда, и старшие ими наслаждаются. 

Можно ли считать, что это уже сыновность?

Гардинер, лучший дирижер последних 40 лет, дирижирует Гайдна, относительно раннюю, 44-ю симфонию (из более сотни). Качество музыкального мышления поднято на новую высоту: какая детализация, какие музыкальные фразы, какая логика формы, просто невероятно. Совершенно новое звучание. И качество оркестровой игры. Этот человек уже сделал столько "революций", а все никак не уймется...

И Гайдн не перестает удивлять. Очень свежий автор, музыка будто только вчера написана, еще чернила не высохли. Особенно удивительна третья часть, почти вся написанная и сыгранная вполголоса, полушепотом, тихим бормотанием.