Смотри, не мы одни несчастны здесь...

[diejacobsleiter]

И снова Шекспир. Перевожу монолог Жака про семь возрастов из As You Like It. Некоторая вычурность и неуравновешенность метафор вкупе с горечью и почти цинизмом - это не столько Шекспир, сколько его персонаж, Жак, "разочарованный романтик".

Читая "весь наш мир - театр", надо помнить, что название театра "Глобус" - это и есть "Всемирный Театр", "Театр Земной Шар" (я подробно писал об этом тут). А первые слова Герцога явно говорят о собравшейся в партере публике и сопровождаются жестом, обводящим зрительские ряды; в пьесах Шекспира присутствие публики постоянно обыгрывается.


СТАРШИЙ ГЕРЦОГ

Смотри, не мы одни несчастны здесь:
На этой необъятной сцене мира
Печальных зрелищ больше, чем на той,
Где мы играем... 

ЖАК

                             Весь наш мир – театр!
Мужчины, женщины в нем – лишь актеры,
И выходы – у каждого свои,
И каждому приходится играть
За время жизни множество ролей;
Семь возрастов – семь актов этой пьесы. 

Сперва – младенец на руках у няни:
Он лишь мяучет и блюет...  Потом –
Скулящий школьник: с ранцем за плечами
И утренним сияньем на лице
Он нехотя ползет улиткой в школу...
Потом – любовник: словно печь, вздыхает,
И о бровях возлюбленной слагает
Печальный мадригал... Потом – солдат!
Как леопард, космат и бородат,
Он полон странных клятв и дикой брани;
Ревнив до чести, вспыльчив и драчлив,
И славы ищет, дутой, как пузырь,
Хоть в пушечном жерле... Затем – судья,
С отменно-круглым животом, набитым
Отличным каплуном; он смотрит строго,
Он бороду стрижет приличной стрижкой;
Он полон мудрых притч и модных баек;
Так он играет роль свою... Потом –
Шестой приходит возраст: Панталоне,
Скупой и тощий, в тапочки обутый,
С очками на носу и кошельком,
Висящим на боку. Его чулки,
В сохранности хорошей с юных лет,
Теперь, как мир, безмерно широки
Для голеней усохших. Звучный голос,
Когда-то мужественный, снова стал
Дискантом детским: флейты да свистки... 

В последней сцене этой странной пьесы
Нелепыми событиями полной,
Все будет кончено. Второе детство.
Глубокое забвенье. Без зубов,
Без глаз, без вкуса, без всего...

DU Sen. 

Thou seest, we are not all alone vnhappie:
This wide and vniuersall Theater
Presents more wofull Pageants then the Sceane
Wherein we play in.

Ia. 
                           
                        All the world's a stage,
And all the men and women, meerely Players;
They haue their Exits and their Entrances,
And one man in his time playes many parts,
His Acts being seuen ages. At first the Infant,
Mewling, and puking in the Nurses armes:
Then, the whining Schoole-boy with his Satchell
And shining morning face, creeping like snaile
Vnwillingly to schoole. And then the Louer,
Sighing like Furnace, with a wofull ballad
Made to his Mistresse eye-brow. Then, a Soldier,
Full of strange oaths, and bearded like the Pard,
Ielous in honor, sodaine, and quicke in quarrell,
Seeking the bubble Reputation
Euen in the Canons mouth: And then, the Iustice
In faire round belly, with good Capon lin'd,
With eyes seuere, and beard of formall cut,
Full of wise sawes, and moderne instances,
And so he playes his part. The sixt age shifts
Into the leane and slipper'd Pantaloone,
With spectacles on nose, and pouch on side,
His youthfull hose well sau'd, a world too wide,
For his shrunke shanke, and his bigge manly voice,
Turning againe toward childish trebble pipes,
And whistles in his sound. Last Scene of all,
That ends this strange euentfull historie,
Is second childishnesse, and meere obliuion,
Sans teeth, sans eyes, sans taste, sans euery thing.