Романсеро

[diejacobsleiter]

Собираю в одном тексте три старых перевода старинной испанской поэзии - романсов XIV-XV вв. 


Вот как выглядит обложка первого известного издания романсов, 1525 года.

Сразу оговорюсь: в русской традиции перевода странным образом закрепилась традиция передавать гибкую силлабику оригинала дурашливым 4-стопным хореем. Видимо, пародийный романс Козьмы Пруткова "Осада Памбы" был всерьез принят следующими поколениями переводчиков с испанского как образец передачи старинных романсов. Вот Прутков:

Девять лет дон Педро Гомец,
По прозванью Лев Кастильи,
Осаждает замок Памбу,
Молоком одним питаясь.
И все войско дона Педра,
Девять тысяч кастильянцев,
Все, по данному обету,
Не касаются мясного... и т.д.

А вот первый попавшийся романс из советского сборника "Романсеро"

...Ах, отшельница святая,
Ты, что в тишь уединенья
Скрылась от мирских соблазнов
Для молитвенного бденья!.. и т.д.

Интересно: даже другие стихи старинных испанских поэтов, не написанные в жанре романса, иногда переводятся таким размером: видимо, для "испанского колорита". Тут надо раз и навсегда запомнить:  в старинных испанских романсах этого дурацкого размера нет. И ничего "испанского" в его звучании нет; никаких испанских ароматов: только аромат нестиранных носков переводчика-графомана. Испанская поэзия гибче, даже и в силлаботоническую эпоху, не говоря уж о силлабической старине. Романсы написаны, как правило, восьмисложником с плавающими ударениями. Смотрите, как спокойно и достойно звучит оригинал, как гибко и элегантно. Выйдите из душной советской коммуналки, вдохните свежего воздуха старинной поэзии:

Mi padre era de Ronda
y mi madre de Antequera;
cautiváronme los moros
entre la paz y la guerra,
y lleváronme a vender 
a Vélez de la Gomera.
Siete días con sus noches
anduve en el almoneda,
no hubo moro ni mora
que por mí una blanca diera, 
sino fuera un perro moro
que cien doblas ofreciera,
y llevárame a su casa,
echárame una cadena.
И т.д.

Ну а теперь - три романса целиком.

I

Романс о короле Педро Жестоком

(Оригинал текста тут)

Это романс о Педро Жестоком, короле Кастильи и Леона, жившем в 14-м веке. Первая половина – поэтичная сцена охоты и чудесного явления пастуха-прорицателя; вторая половина – пророчество о том, что на самом деле случится с королем. Удивителен образ пастушка-пророка, напоминающий страшного-престрашного рокера-металлиста из мохнатых 70-х. Много сильных деталей: отцу пророчат, что дочки у него вырастут дурными, – самое страшное, что можно сказать отцу дочерей. Интересен и матримониальный шантаж: Бог требует, чтобы Педро вернул из заключения жену и начал ее снова любить, иначе ему будет плохо. Но самое красивое в тексте – начало: цапля, сокол, образы восхождения и падения. Слово сакрé не очень понятно: это ранняя форма мушкета, нечто огнестрельное, насколько я мог выяснить. Мой перевод:

Полями Хереса едет
Педро-король на охоту.
К озеру он подъезжает
Птицу увидеть он хочет.
Видит – летит одна цапля:
Стреляет он сакрé новым
И сокола он пускает.
Но сокол падает мертвый,
Падает королю в ноги.
(То было знаком недобрым.)

А цапля летит все выше,
Все дальше в небе высоком...

Там, где она поднималась,
Баул опускался черный.
Пока баул приближался,
Пугался король все больше.

А баул спускался все ниже,
Все ближе к земле широкой...

В пяти шагах он спустился
От королевской охоты.
И тут из него выходит
Пастушок, с плачем и стоном.

Его голова – лохмата,
Волосы – спутаны в комья,
Все тело – заросло шерстью,
Колючки – покрыли ноги.
Змею – он рукою держит,
Кровавый кинжал – другою.

На шее – череп подвешен,
На плечи – саван наброшен.
На привязи он с собою
Черную собаку водит,
Которая громким воем
В ужас всех вокруг приводит.

Грозно королю он молвит:
«Смерть тебе, Педро Жестокий,
За то, что ты в королевстве
Безвинно губишь достойных!
Бессудно убил ты брата,
Учителя кровь ты пролил,
Мать ты отправил в изгнанье...
За это – ответишь Богу.

Держишь в плену донью Бланку,
И этим гневишь ты Бога!
Снова ее полюбишь –
Родишь наследника трона;
Не будешь любить – знай верно:
За это хлебнешь ты горя!
Дочери – дурными будут,
А за правленье дурное –
Второй твой брат, дон Энрике,
Сменит тебя на престоле.
Умрешь, убитый кинжалом,
И в ад превратится дом твой...»

Окончив все эти речи,
Исчез он в бауле черном...

***

И красивая средневековая миниатюра (отсюда): Энрике убивает кинжалом Педро Жестокого.

II

Романс о Мориане и Гальване - 1

(Оригинал текста тут)

Еще одна история на границе Кастильи и аль-Андалус: христианка и мавр. Романс времен Реконкисты, 15-й век или раньше. Это история Морианы, ее христианского мужа, который ищет ее, как Руслан Людмилу, и похитившего ее мавра Гальвана, который ее сначала холит и лелеет, а потом, узнав о ее любви к прежнему мужу, из ревности убивает, отражена в нескольких романсах. Самый длинный, подробный и интересный – следующий: как Мориана с мавром играют в шахматы. А этот выглядит слишком неполным, слишком кратким для романса, осколочным (история из него понятна только тем, кто ее уже знает). Но законченность формы – есть. 4 строки в начале – яростная «увертюра», 4 строки в конце – тихо и печально зависающая «кода». Возможно, это действительно осколок большого романса, которому безвестный поэт 15-го века придал законченный вид...

Вперед, собаки, вперед!
Пусть злая убьет вас ярость!
В четверг кабана убили
А в пятницу съели мясо...

Семь лет исполнилось нынче,
Как по этой долине, печальный,
Брожу босыми ногами.
Ногти кровью истекают
Питаюсь я сыром мясом,
Кровью запивая красной.
Ищу я дочь королевы,
Несчастную Мориану.
Иванова дня наутро
Похитили ее мавры
В то время как она розы
В саду отца собирала...

Слышит о том Мориана,
Лежа в объятьях мавра,
И плачет; а ее слезы
Стекают на лицо мавра...


III

Романс о Мориане и Гальване - 2

(Оригинал текста тут)

Вторая версия истории Морианы и мавра Гальвана. Здесь много интересных, живых деталей: игра в шахматы во дворце у мавра, видение Морианы (ее истинный муж бредет по камням с кровоточащими ногтями), сцена, где ее слезы капают на лицо мавра и будят его. Созвучие ее имени с этнонимом мавра, любовью и смертью: Moriana – moro – amor – morir. И эмоциональный экстремизм мавра: в одну минуту он переходит от великодушия, обожания и готовности сделать для нее все что угодно – к яростной ревности и убийству. Это прекрасные ингредиенты для небольшой пьесы или оперы (вроде 20-минутной «Битвы Танкреда и Клоринды» Монтеверди). Не случайно сюжет пользовался популярностью и существует в нескольких версиях...

Мориана в дворцовом зале
Играет с мавром Гальваном;
В шахматы они играют,
И нет им большей услады.
Как только мавр уступает –
Город он один теряет;
А как проиграет Мориана –
Руку целовать дает мавру.
И от блаженства такого
На мавра сон нападает.

А на холмах, на высоких,
Рыцарь один показался.
Кровью ногти истекают,
Жалуется он и плачет
От любви своей к Мориане,
Дочери короля Мориана.

Похитили ее мавры
В утро святого Иоанна:
В отцовом саду гуляла,
Розы-цветы собирала.

Глаза она поднимает,
И узнает его сразу.
И тут из глаз ее слезы
Мавру на лицо стекают.
Мавр просыпается в страхе
И говорить начинает:

Что с вами, моя сеньора,
Кто вас посмел опечалить?
Если рассердили мавры –
Я тотчас смерти предам их;
А если ваши служанки –
Их тотчас плетью накажут,
Если же то христиане,
В поход военный отправлюсь!

Одежда моя – оружье,
Ложе мое - это камни,
Отдых мой – это сраженье,
А сон мой – глаз не смыкать...

– Меня не сердили мавры:
Смерти их – не предавайте;
Служанки и того меньше:
Плетей им – не назначайте;
И на христиан не нужно
В поход сейчас отправляться.

Я об одном своем чувстве
Хочу вам поведать правду:
На тех холмах, на высоких
Рыцарь один показался.
Он – любовь моя большая;
Он – мой супруг настоящий!

Тут руку мавр поднимает,
Бьет по лицу Мориану,
И белые ее зубы
Красная кровь покрывает.
А мавр зовет свою стражу
Увести велит Мориану:
Где она видела мужа,
Там ее и обезглавить.

И во время ее смерти
Такие слова звучали:
– Умру я как христианка;
И – потому что призналась
В своей любви сокровенной
К тому, кто муж мой настоящий...