die Jakobsleiter

Bai Ju-yi. Nevada nocturna 

De repente siento:
               la cama está tan fría.
Me turno y veo:
               el papel de la ventana brilla.
La noche profunda.
               Pienso, la nevada es intensa.
A veces se escucha
               el crujido de bambú rompiendo.

Еще один испанский вариант старого перевода: Ван Вэй. Прощание. Самые известные в Европе его стихи, потому что их использовал Малер как заключительный текст "Песни о земле".

Wang Wei. Despedida

Descabalgo,
         ofrezco una copa de vino,
Te pregunto:
      "¿Adónde intentas irte?"

Contestas:
         “qué quería, no he logrado;
Regreso, desaparezco
         en montañas Nanshan', algún lado.”

Y te vas;
         a preguntar no volvemos...

Nubes blancas
         no tienen límites de tiempo...


王維：送別 

下馬飲君酒，
問君何所之。
君言不得意，
歸臥南山陲。
但去莫復問，
白雲無盡時。

Собираю вместе старые переводы Лорки. Не все они были в этом журнале.

Лорка – один из моих любимых поэтов. Он страстен, но в руках у него – остро отточенный карандаш архитектора. Он сух и горяч – это самое лучшее сочетание качеств в поэте (художнике, композиторе). Он бывает очень схематичен и конспективен: отжимает из стихов риторическую влагу и оставляет только сухой каркас – созвездие нескольких нужных образов; они выбраны так, что побуждают воображение заполнить все остальное пространство. Стихотворение-конспект, стихотворение-матрица, стихотворение-чертеж, стихотворение-схема. Эта техника напоминает хайку или танка: там тоже нет заполнения пейзажа, а лишь два-три тщательно отобранных детали, направляющих воображение читателя, помогающих ему дорисовать остальное. 

Переводы мои – не «высеченные в мраморе» настоящие переводы, а подсобное хозяйство читателя. И разборы – не литературоведение, а попытка ясно артикулировать свои читательские впечатления. Я перевожу и комментирую так, как может себе позволить только любитель: не «как надо», а как интересно. Лорка – архитектор и изобретатель; и я пытаюсь видеть архитектуру его стиха. Я делаю это для себя, а в блог выкладываю на случай, если кому-то интересно то же самое.

Одним переводчикам интересно, как это могло бы звучать по-русски. Другим интересно, «почему этого не могло быть написано по-русски» (М. Гаспаров): им важно не обрусить автора, а показать, какова настоящая дистанция от русской культуры до него. Мне интереснее этот второй подход.  

Перевод – всегда комментарий. Переводчик видит (или предпочитает видеть) одни грани и не видит (или не умеет, не любит, не хочет видеть) другие. Это нормально. Я ничего не понимаю в испанской душе, да и откуда мне? Поэтому я и не пытаюсь претендовать на ее «раскрытие». Но культурный барьер мне совсем не мешает видеть «архитектурные» идеи Лорки... 

Сначала идут просто переводы, в конце – несколько стихотворений с разбором. 

( читать )

Латинское fābula - это разговор. От глагола говорить - fārī. Отсюда - и фабула, и фатум (букв. "сказанное").

Очень жалко, что испанский забыл этот корень и превратил старинное fablar (которое я встречаю в романсах 15-го века) в нынешнее базарное hablar. Слово оглохло, потеряло историческую глубину, латынь в нем уже не звучит, ее надо находить в этимологических словарях. 

(Во французском этот корень остался только в басне и в байке, фабль и фаблиó. А говорить parler восходит, через латынь, аж к греческому парабалло, сравниваю. Речь как парабола, говорить как сравнивать. Интересно...)

Та же история с латинским facere, из которого родилось староиспанское facer, а теперь превратилось в hacer. А fecho превратилось в hecho. И слова оглохли. Арабское это влияние или обычная фонетическая порча - не знаю.

Сколько ни говори "халва", во рту слаще не станет.

Поговорка имеет смысл только по-арабски, потому что сладкий - это и есть halawa.

А еще я сегодня узнал, что ojalá - это испанское произношение арабского law šá lláh (если Бог пожелает), от классического wa-šā’ allāh, (дай-то Бог). Но не от иншалла (’in shā’ allāh)!

Пишут, что до 4000 слов в испанском сформировалось под влиянием арабского.

Ну, almohada, подушка, algodón, хлопок, alcoba, спальня, или alfombra, ковер, это неудивительно: домашнему комфорту и роскоши европейцы учились у арабов, поэтому и предметы роскоши называли по-арабски. Туда же относится и разнообразие продуктов: café, limón, azúcar, aceite, aceituna, zanahoria. Административные должности (alcalde, alguacil) или топонимы (al mansa = la Mancha) тоже понятны: испанцы часто жили в арабских владениях. 

Но что у непьющей религии заимствовано слово alcohol (буквально "сурьма" для подрисовки глаз, косметика), это интересная причуда истории. (Впрочем, спирт этанол тоже создан мусульманским химиком...)

Недавно закончил сериал El Principe, и вот смотрю очередную мавританскую драму испанского ТВ, Toledo.

Кино ниже всякой критики, конечно. Но практикую язык. Испанский - привязчивый, как чесотка: начнешь - не остановишься.

Опять межконфессиональная любовь "Танкреда и Клоринды", опять запутанное межконфессиональное соседство испанцев и мавров. И дух Толедо: дочь муфтия учит христианского юношу латыни. То, что век на дворе не 20-й, а 13-й, и вместо полицейской драмы монархическая, ничего не меняет, те же лица, те же интонации, разве только несчастным актерам приходится от мата воздерживаться.

Правит в фильме знаменитый Alfonso el Sabio, создатель уникального, космополитического, христиано-иудео-мусульманского королевства, просвещенный и гуманный монарх, покровитель искусств, наук и собиратель песен (просто идеал Конфуция).

Раз уж о нем речь зашла, он то ли автор, то ли редактор, то ли заказчик знаменитого собрания средневековой музыки Ши Цзин Cantigas de Santa Maria, шедевра поэзии, музыки, миниатюрной живописи и новомодной тогда нотации. Книга полна картинок, изображающих редкие и забытые средневековые музыкальные инструменты. Очень рекомендую поискать-погуглить.

Вот что-то типа портативного органа или то, что в Восточной Европе называли лирой (слепые лирники ходили в Украине и Белоруссии еще совсем недавно). Учитель строго смотрит на ученика, а тот робеет и ошибается:



А тут тоже учитель и ученик, с многоствольными флейтами, но у них все ладится, ученик пыхтит, старается, так что даже высовывается за рамки картинки. Учитель одет в красное, ногу артистически закинул на ногу.

Еще один красивый смысловой кристалл - Лунь Юй, 6-23 

知者  樂 水      仁者  樂 山
知者  動           仁者  靜
知者  樂           仁者  壽

zhī zhě   yuè shuǐ    rén zhě  yuè shān
zhī zhě   dòng         rén zhě   jìng
zhī zhě   yuè           rén zhě   shòu 

Я не буду разбирать иероглифы, хотя они очень интересные (третий, например, значит: 1) радоваться, 2) музыка). Мысль здесь опять оформлена как бинарная оппозиция, только не между хорошим и плохим, а между «двумя видами хорошего». Первая половина говорит о знании жи: «Тот, кто знает...» или «Знание – это...»; а вторая половина говорит об эмпатии, человечности, гуманности, жэнь.

Т.е. разбивка на противоположности идет по оси интеллект / сердце. В левой половине мудрость ума, в правой – мудрость сердца. И качества их даются тоже в бинарной оппозиции: движение / покой. Знание бежит, как вода. Эмпатия спокойно высится, как гора. Знание движется, развивается, оно активно. Эмпатия неподвижна и созерцательна, она оттачивает свою чуткость. Знание полно живости и радости (а не печали, как у Экклезиаста), эмпатия не суетится, она устремлена в вечность. 

Стихи Конфуция (я не оговорился: несмотря на строгость мысли, это именно стихи!) очень компактны, полны музыки созвучий (жи-же, шуи-шан, донг-цинг), их «единственно правильный» перевод невозможен, но вот вам три варианта, достаточно точно передающих и смысл, и поэтику. А поэтика тут очень элегантная: смотрите, как он выразительно переходит от "радуется тому-то" к просто "радуется"... 

Тот, кто знает, радуется воде.  Тот, кто сочувствует, радуется горам.
Тот, кто знает, подвижен.  Тот, кто сочувствует, спокоен.
Тот, кто знает, радуется...  Тот кто, сочувствует, долговечен...

Знание – это радость воды.  Эмпатия – это радость гор.
Знание – это движение.  Эмпатия – это покой.
Знание – это радость.  Эмпатия – это долговечность. 

Или даже так: 

Мудрого радует вода. 
Доброго радуют горы. 

Мудрый движется. 
Добрый в покое. 

Мудрый радуется. 
Добрый долговечен. 

И пока я все это писал, никак не мог опознать мелодию Конфуция: «где я ее слышал?». Ну конечно! У Лорки! И та же симметрия типа инь-ян (только речь идет о дне и ночи), и та же противоположность покоя и движения... 

ВЕСЫ  (пер. мой)

Ночь всегда неподвижна.
День уходит, приходит.

Ночь мертва и возвышенна.
День всегда окрылен.

Ночь - над гладью зеркал,
День - под сенью ветров.


BALANZA

La noche quieta siempre.
El día va y viene. 

La noche muerta y alta.
El día con un ala. 

La noche sobre espejos
y el día bajo el viento. 

Херардо Диего (1896-1987)

Поэты многое знают:
Редкие камни, диковинные цветы...
А в моем саду расцветают
Лишь розы – неброской красоты.

Утварь мою высмеять несложно.
Такая не подобает поэту.
Что имею – потратить можно
За день, как медную монету…   

Я далекий май вспоминаю,
Весенний аромат летучий,
Да горькие стихи слагаю
Из горстки сухих созвучий.   

Любовь в несбыточном сне.
Вечная боль отречения.
И сердца в самой глубине –
Скорбная музыка забвения.   

У бедности – выгода одна:
Ее невозможно обворовать.
Поэзия моя – скромна; 
Но ее у меня не отнять.

( texto original )