"Давайте о могилах, о червях..."
Apr. 20th, 2020 01:19 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
diejacobsleiterВоспользовался сегодня услугами TheatreHD , посмотрел Ричарда II из "Глобуса". Один из лучших глобусовских спектаклей на моей памяти (а я видел немало). Из плейлиста он уже исчез, я застал в самые последние часы доступа. А в Ютубе никаких фрагментов нет, поделиться с вами не могу. Upd. Вот, единственный ролик попался (там надо найти Richard II clip).
По поводу текста мне трудно даже что-то сказать. Это такой высокий пилотаж мысли и поэзии, такая красота, что откроешь рот, а закрыть забудешь. Автор номер один в европейской литературе. Тема отчасти напоминает "Короля Лира" - очеловечивание в падении. Надменный и бессовестный король свергнут несправедливо обиженным родственником, заточен, потом убит. И все. Остальное - первоклассные монологи и диалоги на темы политики и этики, и в центре - несколько текстов, очень подробно показывающих, как в Ричарде, по мере его унижения, проступают очень живые человеческие черты. "Съемка крупным планом" становится все ближе, образ - по мере движения пьесы к концу - все детальнее.
Charles Edwards в роли Ричарда очень хорош. Но дело даже не в актерах, а в том, в чем Глобус обычно силен: в подаче текста. Актеры заняты не "игрой", а подачей текста: ритм, темп, смысловые тонкости, фонетика... Шекспир предпочитал быстрые темпы ("trippingly on the tongue"), но это плохо сочетается с плотностью его мысли и речи, которая склоняет к очень медленному чтению. Произносить текст Шекспира, выговаривая каждый его изгиб, раскрашивая каждую интонацию, обыгрывая каждую метафору, давая возможность расслышать и понять редкие и устаревшие слова (а словарь Шекспира необъятен), и делать все это в быстром темпе - задача разрешимая только для виртуозов театрального дела.
В кино темп часто приносят в жертву "понятности для простого зрителя". Вот, например, очень хорошее чтение, но замедленное, чтобы уже последний дурак у телевизора все понял. А вот тот же монолог в спектакле Королевской шекспировской компании, David Tennant; это уже более шекспировский темп, при том, что ясность совсем не теряется. Ниже мой перевод этого фрагмента (я его уже выкладывал) и оригинал.
Давайте о могилах, о червях,
Об эпитафиях поговорим.
Бумагой будет прах, и дождь из глаз
Скорбь нашу на земной груди напишет.
Душеприказчиков и завещанья
Обсудим мы. Но что мы завещаем,
Кроме низвергнутых на землю тел?
Ведь наши земли, наши жизни, всё –
У Болингброка! Ничего не можем
Назвать своим мы, кроме нашей смерти
И этого холма земли бесплодной,
Что будет наши кости покрывать.
Давайте сядем все сейчас на землю,
Поговорим о смерти королей:
Одни низвергнуты, другие пали в битве;
Тем призраки низложенных явились,
А этим жены дали яд; а кто-то –
Был тихо умервщлен во время сна.
Убиты все!.. Внутри пустой короны,
Что смертным королям виски сжимает,
Там Смерти суд вершится. Там Паяц
Сидит и усмехается глумливо
Над королевской роскошью и помпой.
Он королю дыханье даст и сцену,
Чтоб "помонаршить", страху повнушать,
Испепелить кого-нибудь глазами.
И самомнением его наполнит –
Таким, как будто стены нашей плоти
Из меди сделаны несокрушимой.
И, поразвлекшись вдоволь, вдруг придет
И маленькой булавкой продырявит
Всю эту крепость, и – прощай, король!..
Покройте головы! И перестаньте
Над кровью и над плотью насмехаться
Торжественными почестями. Прочь
Придворное притворство, ритуалы,
Традиции и "уваженье"! Вы меня
Все это время принимали за другого.
Я хлебом, как и вы, живу; желанья
И вкус печали чувствую, и так же
В друзьях нуждаюсь, как и вы. И если
Я этому подвержен, то зачем же
Вы говорите мне, что я - король?
Original text from Folio I, 1623:
Let's talke of Graues, of Wormes, and Epitaphs,
Make Dust our Paper, and with Raynie eyes
Write Sorrow on the Bosome of the Earth.
Let's chuse Executors, and talke of Wills:
And yet not so; for what can we bequeath,
Saue our deposed bodies to the ground?
Our Lands, our Liues, and all are Bullingbrookes,
And nothing can we call our owne, but Death,
And that small Modell of the barren Earth,
Which serues as Paste, and Couer to our Bones:
For Heauens sake let vs sit vpon the ground,
And tell sad stories of the death of Kings:
How some haue been depos'd, some slaine in warre,
Some haunted by the Ghosts they haue depos'd,
Some poyson'd by their Wiues, some sleeping kill'd,
All murther'd. For within the hollow Crowne
That rounds the mortall Temples of a King,
Keepes Death his Court, and there the Antique sits
Scoffing his State, and grinning at his Pompe,
Allowing him a breath, a little Scene,
To Monarchize, be fear'd, and kill with lookes,
Infusing him with selfe and vaine conceit,
As if this Flesh, which walls about our Life,
Were Brasse impregnable: and humor'd thus,
Comes at the last, and with a little Pinne
Bores through his Castle Walls, and farwell King.
Couer your heads, and mock not flesh and blood
With solemne Reuerence: throw away Respect,
Tradition, Forme, and Ceremonious dutie,
For you haue but mistooke me all this while:
I liue with Bread like you, feele Want,
Taste Griefe, need Friends: subiected thus,
How can you say to me, I am a King?
По поводу текста мне трудно даже что-то сказать. Это такой высокий пилотаж мысли и поэзии, такая красота, что откроешь рот, а закрыть забудешь. Автор номер один в европейской литературе. Тема отчасти напоминает "Короля Лира" - очеловечивание в падении. Надменный и бессовестный король свергнут несправедливо обиженным родственником, заточен, потом убит. И все. Остальное - первоклассные монологи и диалоги на темы политики и этики, и в центре - несколько текстов, очень подробно показывающих, как в Ричарде, по мере его унижения, проступают очень живые человеческие черты. "Съемка крупным планом" становится все ближе, образ - по мере движения пьесы к концу - все детальнее.
Charles Edwards в роли Ричарда очень хорош. Но дело даже не в актерах, а в том, в чем Глобус обычно силен: в подаче текста. Актеры заняты не "игрой", а подачей текста: ритм, темп, смысловые тонкости, фонетика... Шекспир предпочитал быстрые темпы ("trippingly on the tongue"), но это плохо сочетается с плотностью его мысли и речи, которая склоняет к очень медленному чтению. Произносить текст Шекспира, выговаривая каждый его изгиб, раскрашивая каждую интонацию, обыгрывая каждую метафору, давая возможность расслышать и понять редкие и устаревшие слова (а словарь Шекспира необъятен), и делать все это в быстром темпе - задача разрешимая только для виртуозов театрального дела.
В кино темп часто приносят в жертву "понятности для простого зрителя". Вот, например, очень хорошее чтение, но замедленное, чтобы уже последний дурак у телевизора все понял. А вот тот же монолог в спектакле Королевской шекспировской компании, David Tennant; это уже более шекспировский темп, при том, что ясность совсем не теряется. Ниже мой перевод этого фрагмента (я его уже выкладывал) и оригинал.
Давайте о могилах, о червях,
Об эпитафиях поговорим.
Бумагой будет прах, и дождь из глаз
Скорбь нашу на земной груди напишет.
Душеприказчиков и завещанья
Обсудим мы. Но что мы завещаем,
Кроме низвергнутых на землю тел?
Ведь наши земли, наши жизни, всё –
У Болингброка! Ничего не можем
Назвать своим мы, кроме нашей смерти
И этого холма земли бесплодной,
Что будет наши кости покрывать.
Давайте сядем все сейчас на землю,
Поговорим о смерти королей:
Одни низвергнуты, другие пали в битве;
Тем призраки низложенных явились,
А этим жены дали яд; а кто-то –
Был тихо умервщлен во время сна.
Убиты все!.. Внутри пустой короны,
Что смертным королям виски сжимает,
Там Смерти суд вершится. Там Паяц
Сидит и усмехается глумливо
Над королевской роскошью и помпой.
Он королю дыханье даст и сцену,
Чтоб "помонаршить", страху повнушать,
Испепелить кого-нибудь глазами.
И самомнением его наполнит –
Таким, как будто стены нашей плоти
Из меди сделаны несокрушимой.
И, поразвлекшись вдоволь, вдруг придет
И маленькой булавкой продырявит
Всю эту крепость, и – прощай, король!..
Покройте головы! И перестаньте
Над кровью и над плотью насмехаться
Торжественными почестями. Прочь
Придворное притворство, ритуалы,
Традиции и "уваженье"! Вы меня
Все это время принимали за другого.
Я хлебом, как и вы, живу; желанья
И вкус печали чувствую, и так же
В друзьях нуждаюсь, как и вы. И если
Я этому подвержен, то зачем же
Вы говорите мне, что я - король?
Original text from Folio I, 1623:
Let's talke of Graues, of Wormes, and Epitaphs,
Make Dust our Paper, and with Raynie eyes
Write Sorrow on the Bosome of the Earth.
Let's chuse Executors, and talke of Wills:
And yet not so; for what can we bequeath,
Saue our deposed bodies to the ground?
Our Lands, our Liues, and all are Bullingbrookes,
And nothing can we call our owne, but Death,
And that small Modell of the barren Earth,
Which serues as Paste, and Couer to our Bones:
For Heauens sake let vs sit vpon the ground,
And tell sad stories of the death of Kings:
How some haue been depos'd, some slaine in warre,
Some haunted by the Ghosts they haue depos'd,
Some poyson'd by their Wiues, some sleeping kill'd,
All murther'd. For within the hollow Crowne
That rounds the mortall Temples of a King,
Keepes Death his Court, and there the Antique sits
Scoffing his State, and grinning at his Pompe,
Allowing him a breath, a little Scene,
To Monarchize, be fear'd, and kill with lookes,
Infusing him with selfe and vaine conceit,
As if this Flesh, which walls about our Life,
Were Brasse impregnable: and humor'd thus,
Comes at the last, and with a little Pinne
Bores through his Castle Walls, and farwell King.
Couer your heads, and mock not flesh and blood
With solemne Reuerence: throw away Respect,
Tradition, Forme, and Ceremonious dutie,
For you haue but mistooke me all this while:
I liue with Bread like you, feele Want,
Taste Griefe, need Friends: subiected thus,
How can you say to me, I am a King?
