9-11. Просто не знаю, как

[diejacobsleiter]

Янь Юань глубоко вздохнул и сказал так: 

«Чем больше смотрю, тем оно выше;
Чем глубже вникаю, тем оно тверже.
Вижу его впереди, пред собой;
И вдруг – оно позади, за мной. 

Учитель людей шаг за шагом ведет,
За собой увлекая умелой речью.
Культурой-вэнь он меня развивает
Формой-ли он меня усмиряет. 

И бросить хотел бы – уже не смогу.
Уже иссякают талант и силы,
Но кажется, что-то еще остается –
вот, прямо передо мной.
Я очень хотел бы ему последовать,
но просто не знаю, как.» 

Легко догадаться, что неназванное «оно» – это учение Конфуция. Красивый, но странный текст, нетипичный даже для сверх-пестрых «Суждений и бесед». Он вложен в уста любимого ученика, молчаливого интроверта Янь Хуэя (= Янь Юаня), и некоторые комментаторы этим так удивлены, что делают вывод: это поздняя выдумка, ибо молчун не мог так долго и цветисто говарить: The elaborate imagery here also suggests late authorship. Nowhere else in the text does the enigmatic Yan Hui speak at greater length. (R. Eno)

Но это глупости. Текст выглядит почти как стихи, в нем мелькают рифмы, и большая его часть написана 4-сложником, типичным для «Книги Песен», которую ученики Конфуция знали хорошо, а многие песни – и наизусть. Янь Юань был самым умным, самым образованным, но и самым молчаливым из учеников, это правда, об этом есть много свидетельств. Как интроверт, он мог быть застенчив на групповых занятиях. Но уж писать стихи или заготовленные речи – это для интроверта дело самое обычное! Все это говорит как раз в пользу авторства Янь Юаня.

Стихи, на мой слух, не слишком искусные (все-таки философ, не поэт), но очень искренние и хорошо продуманные. В них не нужно видеть банальные славословия. Это очень точное описание эффекта, производимого Конфуцием и его рассуждениями. Это в точности совпадает с моим внутренним ощущением, и я это описал бы ровно так же. Примерно такими же впечатлениями делятся и другие люди, соприкосавшиеся с Лунь Юй – от советских китаистов до средневековых комментаторов.

Действительно, и масштаб растет по мере вглядывания, и внутренняя жесткая конструкция мысли постепенно проступает сквозь кажущийся беспорядок. Точно описан двоякий эффект – и «расширение сознания» через словесные штудии, и усмирение нрава через понимание формы-ли. Верно и то, что тебя шаг за шагом завлекают, и делают это так умело и убедительно, что сопротивляться даже не хочется. Есть и аддиктивный эффект: и захочешь бросить, а не сможешь. Точно подмечена иллюзия того, что все понятно, цель достигнута, но остается что-то еще, какая-то малость, и все никак не получается охватить целое. Это верно: учение устроено так, что к нему всегда идешь, но на нем никогда не едешь: подчинить и оседлать его невозможно.

Стихи выглядят почти как сонет. Рифмовка - странно-нерегулярная; но в тогдашней поэзии она еще не стала строгой и отрегулированной, это придет через много лет. Показываю рифмы цветом:

 

顏淵喟然歎曰：

仰之彌高，
鑽之彌堅；
瞻之在前，
忽焉在後。

夫子循循   
然善誘人，
博我以文，
約我以禮。

欲罷不能，
既竭吾才，
如有所立
卓爾。
雖欲從之，
末由也已。