Не слышно шума городского

[diejacobsleiter]

Этот пост – продолжение предыдущего, об истинном отшельничестве: не в лесах и горах, а в шуме и суете городов. Автор – «Пушкин китайской поэзии», Тао Юаньмин (365-427). Это фрагмент из стихотворного цикла «Пью вино...». Ход мысли в этих строках очень напоминает Катулла, с его парадоксом «я ненавижу и люблю» и упрежденным вопросом «ты спросишь, как такое возможно?» Поэт-отшельник селится в самой гуще человейника и радуется тишине и покою. На вопрос «как такое возможно?» он отвечает, что истинное отшельничество – в сердце / уме.

陶淵明

結廬在人境，
而無車馬喧。
問君何能爾，
心遠地自偏。
 

Тао Юаньмин

Сплести хижину, поселиться в людских пределах;
Жить без суеты и шума колесниц, лошадей.
Ты спросишь: как такое вообще возможно?
Это сердце: удаленное от земли, обращенное к себе (= отрешенное).

***

«Сплести хижину» - традиционное выражение, значащее «построить дом, поселиться». «Колесницы и лошади» - тоже устойчивое выражение для обозначения «шума городского». Оно мне попадалось в стихах Ван Вэя, и тоже про жилище отшельника:

Калитка недвижна.       Трава в осенних тонах.
Целый день –       ни повозки не слышно, ни лошади.  

***

«Внутреннее отшельничество», без убегания в леса и горы, понимается в китайской традиции по-разному. И как даосское бегство от мира и внутренняя эмиграция, при сохранении внешних признаков социальной жизни. И как просто попытка сохранить свой разум и сердце дистанцированными, неиспорченными.

Участие в социальной жизни приносит много соблазнов, прежде всего – стайного мышления (политического, этнического, сектантского) и коллективной правоты; честная мысль и чувство справедливости с этим несовместимы, они вырождаются и умирают, вытесняясь «интересами» – «моими» и «нашими». Поэтому гораздо выше, чем отшельничество-бегство, всегда ценилось отшельничество-независимость. Оно означает не социопатию, не моральный релятивизм, а способность сохранить дистанцию, оставаться отрешенным от всех соблазнов стайности, быть πάντων κεχωρισμένον («Единое мудрое / единая и цельная мудрость от всего отрешено/а» - Гераклит). Вряд ли возможно полностью сохранить среди людей свою чистоту и честность («что его путь-дао невыполним – он и сам знает»); но иметь это постоянной «рабочей установкой» – вполне можно. Без внутренней отрешенности среди людей пропадешь...

Сплести хижину, поселиться в людских пределах;
Жить без суеты и шума колесниц, лошадей.
Ты спросишь: как такое вообще возможно?
Это сердце: удаленное от земли, обращенное к себе (отрешенное).