Mentira

Вранье - вряд ли где-то этическая норма, но везде - статистическая норма. Разнится лишь отношение к нему в разных культурах - от нетерпимости до спокойной привычности. Немцы, наверное, самые последовательные адепты религии Честности. Treue, Wahrheit - наверное, главные традиционные немецкие ценности (а вовсе не орднунг пресловутый). Поэтому немцы были так хороши в философии, в науке и в музыке (!). Да и в обыденной жизни - те немногие немцы, которых я знал, были со мной заостренно честны и очень болезненно реагировали, если кто-то им врал (дело было в Москве).

Русское "правдоискательство", русский культ Правды - вещь двусмысленная. С одной стороны - действительно, повышенная, почти экстрасенсорная чуткость к фальши, которую я не встречал у других народов; с другой - какая-то невероятная карнавальная лживость: все, за что ни схватись - не то, чем себя называет. И невероятная переменчивость. Все помнят, как сказал Розанов после революции: "Русь слиняла в три дня".

Но вот в романских культурах дело совсем швах. Никто вообще не старается быть честным и не ждет честности от собеседника. Слово - только инструмент достижения цели; никаких требований Правды и Честности к нему не предъявляется. Забавно наблюдать это в испанском кино: сюжетописцы не могут обойтись без штампов: "герой хочет узнать всю правду до конца". Но на фоне беспросветной романской лживости, подобным героям не очень-то и веришь, и пафос правдоискательства по-испански меня ну совсем не убеждает.

И самое смешное, что эти "герои-правдоискатели" добиваются своих целей исключительно ложью и интригами; слово они умеют использовать только манипулятивно. Произнеся дежурную патетическую фразу о Правде, они тут же, в том же абзаце начинают врать - как соловей поет. И вот это уже звучит аутентично. Тут Станиславский сказал бы "верю".