СЛОМАННЫЙ И ОЧЕЛОВЕЧЕННЫЙ ЛИР
Jan. 15th, 2018 05:18 pmВ начале пьесы король Лир – гордец, привыкший к власти, но не способный к эмпатии. В конце пьесы – он совершенно другой: чуткий, мягкий, научившийся эмпатии, т.е., обретший человечность. Такова его эволюция.
Но проследить очеловечивание Лира "в процессе" невозможно. Оно происходит мгновенно! И самое примечательное: оно происходит одновременно с помешательством. Сразу же после того, как Лир поссорился с дочерьми и стал бездомным бродягой, он сходит с ума. Но вместе с тем - обретает человечность.
Тут пьеса – словно переброшена через колено и сломана пополам. И слом становится осью пьесы... Но почему это так? Почему в других пьесах герои меняются постепенно; а здесь резко, одним махом?
Ответ, по-моему,такой. Гордый ум – тверд и хрупок, как стекло; он не перевоспитывается, не гнется, не адаптируется; он может только сломаться. И только сразу...
Еще минуту назад такое невозможно было себе представить. Но вот – гордый ум ломается, и лишившийся "панциря" Лир вдруг оказывается мягким, бережным и чутким – к Кенту, к шуту, к бездомным бродягам. На удивление кроткий и заботливый человек. Безумные его разговоры с Эдгаром начнутся через несколько строк. А сейчас - внезапная эмпатия. Разговор у входа в шалаш (или сарай):
KING LEAR
O, that way madness lies; let me shun that;
No more of that.
KENT
Good my lord, enter here.
KING LEAR
Prithee, go in thyself: seek thine own ease:
This tempest will not give me leave to ponder
On things would hurt me more. But I'll go in.
To the Fool
In, boy; go first. You houseless poverty,--
Nay, get thee in. I'll pray, and then I'll sleep.
Fool goes in
Poor naked wretches, whereso'er you are,
That bide the pelting of this pitiless storm...
***
ЛИР
Но это – путь к безумию: ни шагу,
Ни слова больше!
КЕНТ
Господин мой добрый,
Сюда!
ЛИР
Прошу, войди ты сам, и отдых
Себе найди. Гроза не даст мне думать
О том, что мучит так... Но я войду.
Шуту
Иди, мой мальчик, мой бедняк бездомный;
Иди вперед. Я помолюсь - и лягу.
Шут входит.
[К нищим]
Бедняги вы, совсем нагие! Где б вам
Жестокий этот ливень переждать...