Лимпопо

Превыше всех любил зулус два
Произведения искусства:
Кино про мага Гарри По-
-ттера и «Ворона» Э. По.

Отворяйте ворота!

Еще два китайских термина познания. Они связаны с образом двухстворчатых ворот или дверей, которые называются mén и обозначаются очень наглядным рисунком: 門. Ворота выражают идею закрытости истины и ее открытия в познании.

Вообще, познание в разных культурах обозначается разнообразными физиологическими метафорами. Чаще всего зрительной: «увидеть»; такова почти вся греческая философия, с ее эйдосами и идеями. Часто слуховой: услышать и понять логос. Иногда обонятельной: греческий ум nous родственен носу, нюху, а с ним связан глагол мыслить, noein. Иногда хватательной: схватывать на лету. Иногда эротичной: познавать как Адам познавал в библии Еву. Иногда двигательной: доходить до чего-то (или наоборот: до меня доходит). Иногда даже одонтологической: грызть гранит науки. 

Но самыми главными образами познания остаются зрение и слух. Эйдос (который можно умо-зреть) и Логос (слово, которое можно услышать). Большинство религий связаны со слухом и словом: «вера от слышания», «имеющий уши да слышит», «слушай, Израиль», «в начале было Слово». В философии это встречается реже. Самый яркий пример – Гераклит: Логос и его слышание – постоянная лексика его текстов. Но вообще, у философов более популярна зрительная метафорика.

В китайском языке идея двухстворчатых ворот сочетается не со зрительным познанием (увидеть), а именно со слуховым. Два главных термина познания тут обозначаются воротами в сочетании с ухом и со ртом. С ухом посреди ворот это 聞wén: слышать, узнавать; со ртом посреди ворот это 問 wèn: спрашивать, изучать, исследовать. Любопытно, что слова звучат одинаково, wen, только интонации различаются: вверх wén (слышать, узнавать) и вниз wèn (спрашивать, исследовать).

Попутно замечу, что еще одно употребление ворот – это 悶 mèn или mēn: депрессия, мрачное настроение, тоска. На этот раз за створками ворот - кровоточащее сердце 心, т.е. боль, страдание. В иероглифе сохранилось традиционное китайское понимание депрессии как скрытого страдания, как невысказанной или неосознанной боли, на нашедшей себе выхода...

Утро и вечер

朝聞道 夕死可矣

zháo wén dào    xī sǐ kě yǐ

Утром услышать/постичь Дао – вечером можно и умереть!

(Иероглиф 聞 wén, постичь/услышать разбирался в предыдущем посте.)

Конфуций тут заговорил совсем как поэт («увидеть Париж – и умереть»). Услышать/постичь Дао, логос/путь мира – значит, по Конфуцию, выполнить главное предназначение человека, завершить свою миссию на земле. Хотя слова "миссия" у него и нет, и представить себе невозможно; такого дурацкого пафоса у трезвого и ироничного Конфуция я не замечал. Тут, скорее, просто личное ощущение: поняв самое важное, на земле уже незачем оставаться. Жизнь без учебы для Конфуция непредставима...
_________________________

Готовность к смерти высоко ценится во многих культурах. Она культивируется и тренируется во всех армиях. Она высказана в египетских и шумерских текстах. Лютеранская поэзия полна призывов «забери меня отсюда!», «ну когда уже придет мой час?!» и т.п., люди устают от жизни и хотят воссоединиться с Христом. Японский самурай каждый день готов к смерти: главное, чтобы это была смерть достойная.

При всех вариациях, готовность, бесстрашие и достоинство – самые важные элементы, они ценятся везде. Конфуцианская готовность – самая мягкая и рациональная: постиг Дао – на выход. Но не раньше. А вот смерть бессмысленную и несправедливую лучше других обдумали греки. Их готовность – самая трагическая: герой гибнет, проигрывая неравный и ненужный бой с иррациональной Судьбой.

Легко сохранять достоинство, когда ты умираешь, совершив задуманное, сделав что-то важное. Но как сохранить достоинство (а не тупое равнодушие, подчеркиваю), когда все несправедливо, бессмысленно, глупо, и когда ты не успел толком ничего совершить?! Готовность к такому – наверное, самая трудная и благородная из готовностей. Именно о ней говорили греки, и о ней говорит Гамлет (the readiness is all), и именно в ней – секрет невероятной притягательности этой пьесы.