Представитель покойника

若夫，坐如尸，立如齊。

[Достойный] человек:

Если сидит – то как будто [замещает] покойник[а].
Если стоит – то как будто совершает жертвоприношение.

Первая фраза звучит несколько некрофильски, особенно если  坐如尸  переводить буквально («сидит как труп»); на самом деле речь о главной китайской религии – сыновной благодарности и традиционализме. И конкретно – о ритуале поминовения предков, жертвоприношения их духам. В древности кто-то из потомков во время обряда играл роль покойного, был его ритуальным представителем, символом, «иероглифом». По-китайски такого представителя называли просто «трупом», ши, 尸; старинный вариант изображает сидящую либо лежащую на боку фигуру мертвеца.

Возможно, в древнейшие времена в ритуале мог принимать участие настоящий покойник, наряженный и украшенный. В Индонезии до сих пор существует веселый праздник Манене, на котором принято вытаскивать мертвецов из могил, наряжать покрасивее и совершать поминальные ритуалы вместе с ними. Возможно, это ответвление той же самой традиции, что в Китае исчезла, когда труп заменили более гигиеничным живым потомком. Впрочем, и этот ритуал уже давно исчез.

Идеал внешнего достоинства, – в осанке и поведении, – иллюстрируется тут самыми сакральными для китайской традиции образами: из ритуала поминовения предков. Если помнить об этом, перестанет удивлять, почему именно там найден высший образец достоинства: сидеть не вертясь, прямо и чинно, как труп-представитель; стоять величественно, как будто совершаешь приношение.

Кстати, представитель покойника – это хорошая, даже чересчур наглядная иллюстрация того, как работает мифологическое сознание. Жизнь человека имеет смысл только как воплощение модели, уже существующей в культуре: новое реально только как повторение старого.

И то, что новые поколения осмысляют себя как представители ушедших, на самом деле, не так глупо. В этом, наверное, и есть главный смысл культурной традиции.