Персональная педагогика

[diejacobsleiter]

В педагогике Конфуция удивляет прицельно-персональный подход. Это вроде бы логично: учение о человечности, эмпатии, «чувстве другого» не может не выразиться в личном отношении к каждому ученику. Плюс «экстрасенсорность» самого Конфуция, его эмоциональная сверх-чуткость. Но все равно удивительно читать. Он не только говорит всем одно и тоже, общезначимое, но и обращается к каждому со словами, которые адресованы ему одному. Он старается найти специальный педагогический инструмент для каждого. В одном из текстов он дает двум ученикам противоположные советы; на недоуменный вопрос третьего он отвечает: одного нужно было подзадорить, другого остудить.

Лучший его ученик, Ян Юань, был кротким, молчаливым, хрупким, Конфуций вел себя с ним очень бережно и мягко: малейшее давление могло сломать этого человека. Другой его любимый ученик, Цзы Гун, был амбициозен и красноречив, как софист; Конфуций часто осаживал его болтовню лаконизмом, иронией и сарказмом, учил прикусывать бойкий язычок (Например: «Что такое человечность?» – «Это осторожность и сдержанность в речах»). А надменный и воинственный «кавказец» Цзы Лу нуждался в другом поощрении: надо было уязвить его гордость, разжечь ярость, разозлить.

Ни один другой ученик в Лунь Юй не выслушивает столько унизительных замечаний в присутствии товарищей: больно читать эти постоянные обвинения в грубости, неотесанности, иногда очень колкие и обидные. Но именно это «работало» с Цзы Лу, сбивало его гонор, приучало к скромности. И Конфуций не боялся бунта, конфликта или кинжала в спину. Он полностью доверял железной верности Цзы Лу, никогда не сомневался в нем, поэтому и заходил так далеко в своей «терапии». (Надо помнить, что именно смерть Цзы Лу сломила Конфуция и убила его; это был не нелюбимый, а один из самых близких и родных для него учеников.)

Именно злость заставляла Цзы Лу делать то, что он явно не любил: учиться. И еще, конечно, такая тактика защищала самого Конфуция от того, чтобы превратиться в питомца Цзы Лу на коротком поводке, попасть под его «заботливый контроль» (Цзы Лу, напомню, был добровольным телохранителем Конфуция во всех путешествиях). Поэтому Конфуций на понятном Цзы Лу «кавказском» языке напоминал ему, кто тут главный.

Вот одно из многих персонально выточенных поучений Конфуция: специально для Цзы Лу, нелюбителя учиться. Тон разговора – язвительный и властный. А тема – любимая у Конфуция, его этическое ноу-хау, подмена. Только он говорит тут не «подмена», а скорее «помрачение». Итак, XVII-8.

Учитель сказал: «Ю, приходилось ли тебе слышать
Шесть Слов (тезисов) о Шести Помрачениях?» 

Тот ответил: «Нет» – «Сядь. Я тебе расскажу. 

Любить человечность  и не любить учиться:
      это помрачение [называется] глупость/простодушие. 

Любить мудрость  и не любить учиться:
      это помрачение [называется] разболтанность / неустойчивость [ума]. 

Любить искренность   и не любить учиться:
      это помрачение [называется] бестактность / причинение вреда [людям]. 

Любить прямоту/правду  и не любить учиться:
      это помрачение [называется] нетерпеливость / горячность. 

Любить храбрость и не любить учиться:
      это помрачение [называется] безрассудство / беззаконность. 

Любить твердость и не любить учиться:
      это помрачение [называется] дикость / грубость.

Речь идет о том, как узус превращается в абузус, качество – в псевдо-качество, достоинство – в порок. Конфуций перечисляет конфуцианские достоинства, но показывает, что без учебы они «помрачаются», превращаются в свою противоположность, в пороки. Это похоже на текст, где речь шла о таком же превращении достоинств в пороки, если они не облечены в «ритуал», социальную форму. Поэтому комментаторы пишут, что Конфуций призывает тут учиться Ритуалу. Я не согласен. Конфуций говорит об учебе, а это и словесность, и музыка, и другие «искусства». 

По Конфуцию (об этом есть и другие тексты), постоянная учеба – единственное нормальное состояние благородного человека, единственная среда, в которой он может жить и проявлять свои достоинства. Он все время движется вверх.

Человек без постоянной учебы подобен рыбе, пытающейся жить без воды.