Гений чистый красивый

Если сравнивать китайские стихи с китайской прозой, даже такой жестко структурированной и сверх-компактной, как у Лао Цзы или Конфуция, то, при всей сжатости прозы, стихи оставляют ее далеко позади своей совершенной аграмматичностью. Все местоимения, союзы, предлоги и послелоги, и тем более восклицательные и окончательные частицы, которые вполне можно встретить в афоризмах Лунь Юй и Дао дэ цзин, из стихов исчезают полностью. Разве что отрицательная частица сохранилась; остальное - существительные, глаголы, прилагательные, и это практически все. Плотность текста в стихах раза в полтора-два выше - даже чем у самой плотной прозы. Т.е. китайские стихи - в нашем понимании - вообще не текст. А что-то вроде конспекта, схемы, музыкальной пьесы. (И тут вспоминаются конспективные переводы Гаспарова: оказывается, он просто китаизировал европейские стихи.)

Пушкинское "Я помню чудное мгновенье", уплотненное до китайской степени, звучало бы так:

Помнить чудо мгновение
Впереди явиться
Мимо лететь видеть
Гений чистый красивый 

Томить грусть нет надежды,
Тревога шум суета
Звучать долго нежный голос
Видеть сон приятный рисунок 

Ходить год. Буря рвать мятеж
Рассеивать мечта прошлое
Забыть нежность голос,
Небо линия. 

Глушь темнота пленник
Тянуть тишина день
Не бог, не вдохновение,
Не плакать, не жить, не любить 

Душа прийти проснуться
Снова явиться господин
Мимо лететь видеть
Гений чистый красивый 

Сердце стучит эмоция
Оживать снова
Бог вдохновение
Жить, плакать, любить.

Перевод через Стикс

Переводчики старинных – например, древнегреческих – текстов идут одним из двух путей. Либо переводить «под старину», с архаизмами, ибо это древность, отстоящая от нас далеко, и это расстояние надо подчеркнуть. Либо переводить «современно», потому что древний автор писал современным для него языком, его текст стилистически нейтрален, там нет архаизмов; незачем их использовать и в переводе. Этот спор не имеет решения: обе позиции по-своему убедительны.

Подобная же проблема – с китайскими стихами. Либо их надо переводить, показывая культурную дистанцию: архаично (ибо древность, отстоящая от нас) и конспективно (ибо оригинал конспективен, в отличие от «нашей поэзии»). Либо переводить, следуя привычной поэтике, потому что в оригинале нет ничего экстравагантного, там тоже привычная для автора нейтральная стилистика, а не заморская экзотика. Значит, и перевод должен передавать эту нормальность и привычность, звучать как «наши стихи».

Я думаю, решение этой дилеммы должно опираться на разницу между поэзией и прозой. На самом деле, вышеназванный спор актуален больше для прозы, чем для поэзии. Если понимать поэзию не по-бардовски, не как «рифмованную прозу», не как «содержание», переданное «стихотворной формой» (Мандельштам называл эту псевдо-поэзию «переводом готового смысла»), а прежде всего как чистую форму, в которой слова вступают в совершенно иные отношения, нежели в прозе, где они связаны многомерной паутиной связей, и где этот кристалл связей важнее простого «содержания» (иначе поэт писал бы прозой), – если понимать поэзию так, то перевод стихов – это воссоздание формы, а не рифмованный пересказ того, "про что стихи" или "что хотел сказать поэт". И неважно, привычная это форма или нет.

Поэтому сжатая форма «созвездия слов», загадочная конспективность, многовариантность понимания (а китайские стихи загадочны и многовариантны для китайского читателя не меньше, чем для иностранного; у них тоже большой разнобой понимания и непонимания), ритмическая адекватность (5 иероглифов – 5-акцентный стих, например) – это, думаю, единственный правильный путь. Отчасти, он уже стал мейнстримом: испанские, итальянские, английские, советские переводчики (особенно, последнего поколения) уже давно перестали переводить привычной поэтической техникой и эстетикой. Но они по-прежнему переводят осмысленным гладким текстом. Конспективный, загадочный стиль «созвездия слов» еще не стал мейнстримом.

Я, в общем, тоже не решаюсь перейти в него окончательно, хотя старательно очищаю свои переводы от привычек русской поэтики, отжимаю из них всю поэтическую и риторическую воду и стараюсь не строить длинных велеречивых фраз. Но, наверное, надо более решительно двигаться в сторону конспективности и схематичности. Тем более, что европейская поэзия уже сделала много шагов в эту сторону. Например, эти стихи у Лорки – более китайские, чем сами китайские; в них даже больше загадочности и конспективности:


СХЕМАТИЧЕСКИЙ НОКТЮРН

Укроп, змея, тростинка.
Запах, след, полутень.
Воздух, земля, одиночество.

(Лестница достигает луны.)