Исправление имен

В Лунь Юй есть только один текст, в котором использовано понятие исправление имен, 正名, zhèng míng, но это важный текст (XIII-3). Он состоит из «прелюдии» (разговора с учеником) и «фуги», развернутой логики исправления имен.. 

Цзы Лу сказал: «Вейский князь ждет вас, чтобы пригласить в правительство. С чего бы вы начали, Учитель?» Конфуций сказал: «Конечно, с исправления имен!» Цзы Лу сказал: «Ну вот! Как вы педантичны! [= опять вы за свое!] Зачем это исправление имен?» Конфуций сказал: «Как все-таки ты неотесан! Истинный джентльмен в том, чего не знает, проявляет осторожность. 

Если имена не правильные, слова лишены смысла;
Если слова лишены смысла, дела не исполняются;
Если дела не исполняются, Ритуал и Музыка не процветают;
Если Ритуал и Музыка не процветают, закон и справедливость не работают;
Если закон и справедливость не работают, народ не знает, куда девать руки-ноги
[= как реализовать свои способности].
Поэтому истинный джентльмен [= правитель] произносит слова в точном соответствии с именами, а дела исполняет в точном соответствии со словами.
Истинный джентльмен в обращении со словами не допускает неряшества, вот и все. 

Тут Конфуций рассуждает как настоящий семиотик-структуралист. Человеческое общество – в отличие от природы – это знаковая система. Оно здорóво и функционирует правильно, если между именами и денотатами (= вещами, на которые указывают имена) существует соответствие. Нарушение этого порядка означает болезнь общества.

Логика Конфуция развертывается так:

1. Если имена и вещи не соответствуют друг другу, не работает Слово, Логос, главное хранилище смыслов и главное средство общения.

2. Если не работает Слово, начинается дисфункция Дела: смысловые связи перепутаны, сигналы прочитываются неправильно, реакция на них неадекватна.

3. Если начинается хаос в делах, в обществе нарушаются естественные социальные связи, рушится социальная форма (у Конфуция это называется «Ритуал и Музыка»;  почему – я разбирал уже много раз).

4. Если рушится социальная форма, то вслед за ней рушится и государственная форма (закон и юстиция перестают работать).

5. Если нарушена государственная форма, то люди, вместо того, чтобы заниматься своим делом в соответствии с талантом, склонностью и личным выбором, занимаются выживанием, приспособлением, в общем – занимаются не своим делом; живут не свою жизнь.

Те, кто вырос в СССР, увидят в этом описании точный его портрет. Государство, основанное на лжи и подмене понятий, нежизнеспособно, люди в нем асоциальны, экономика не работает, юстиции нет. Поэтому СССР и не выжил: в историческом масштабе, его жизнь была недолгой.

***

Прийти во власть с идеей исправления имен – значит, осуществить настоящую революцию. Выросшие в СССР помнят такую революцию, проведенную Горбачевым: «гласность», «новое мышление». В отличие от всех других революций, эта – 100% бескровна, лишена классовой или национальной ненависти, она не разрушительна, а созидательна.

Все революции, основанные на идеях классовых или национальных, во-первых, кровавы; во-вторых, лживы и манипулятивны; в-третьих, кончаются совсем не тем, ради чего начинались. Революция Исправления Имен, конечно, тоже может оказаться лживой. И тоже не обязательно успешной (горбачевская началась хорошо, но не была доведена до конца; кончилась реваншем лжи). Но ее очень трудно сделать кровавой, превратить в гражданскую войну, расколоть общество: у нее нет врагов, нет белых и красных, нет «неправильного» класса, нации, пола или возраста.

Исправление Имен, в идеале, должно быть не одномоментной революцией, а постоянно работающим антивирусом в государственной системе, инструментом самоконтроля и самоочищения общества. Как чистка зубов по утрам и мытье рук перед едой.

Но сегодня это не актуальная мысль. Сегодня мы живем в мире, который был создан в ХХ веке, самом лживом и манипулятивном за все Новое Время. ХХ век – век массовых подмен понятий; такое его определение будет самым точным. Сейчас этот снежный ком подмен продолжает расти, и социальная дисфункция, к которой все это приведет, уже не будет локальной, она коснется всего человечества.

Исправление Имен сегодня примерно так же актуально, как речная запруда во времена всемирного потопа. С тотальными подменами уже поздно бороться. Надо стоически принять надвигающуюся катастрофу, выжить в ней, а потом заниматься Исправлением Имен.

Конфуций и доносы

Шэ-гун, обращаясь к Конфуцию, сказал:

«В моем дане есть прямой и честный человек. Его отец украл барана, и сын донес об этом».

Конфуций сказал:

«В моем дане прямые люди не такие, как у вас. Отец взял – сын скрыл; сын взял – отец скрыл. В этом и заключается настоящая прямота» .

(XIII-18)

(«Дан» здесь значит нечто вроде «комьюнити», «мои люди».)

История за этим – такая. Шэ-гун, военачальник царства Чу, солдафон и маньяк контроля, получил свой пост за боевые заслуги. Его раздражала независимость сельской общины, он пытался установить контроль над ней, ради этого поощрял доносы и объявлял сыновей, доносящих на отцов, честными и прямыми людьми. Единственное, чего он добился, было массовое недовольство и еще меньший контроль, чем раньше. 

Это именно на его вопрос Конфуций когда-то ответил: «хорошее управление – это когда ближние довольны, а дальние приезжают», т.е. и своим хорошо, и чужим хочется сюда эмигрировать. А там, где поощрают доносы, не местным не будет хорошо, ни чужие не захотят жить. Развращать народ стукачеством – значит, рано или поздно, стать всем ненавистным и потерять власть.

Разрушать семью, ставить ее под госконтроль, подменять семейную этику государственной – самая немудрая, самая самоубийственная политика, какую только можно придумать. (Ау, левые болваны! Это мы с Конфуцием к вам обращаемся!)

Знание, любовь, радость

Еще один шедевр мысли и стиля от Конфуция (Лунь Юй, VI-20). Точный его перевод звучит так:

Тот, кто знает,     не сравним    с тем, кто любит;
Тот, кто любит,    не сравним    с тем, кто радуется (наслаждается). 

Фонетическая игра – как в смешной скороговорке: 

жи-жи-же бу-ру хао-жи-же,
хао-жи-же бу-ру ле-жи-же. 

Итак, Конфуций рисует восходящую иерархию качества: знание – любовь – радость.

Блистательным образом, в оригинале отсутствует предмет знания, любви и радости. Но переводчиков это не смущает, и они наперебой вставляют в текст свои домыслы: Легг – «правду», иезуиты – «добродетель», Переломов – «учебу», (впрочем, на всякий случай добавляет «в любом деле»):

[В учебе и любом деле] знающих не сравнить с теми, кто любит это, а любящих не сравнить с теми, кто испытывает радость от этого.

Ян Хиншун вставляет загадочное «что-либо», и получается какая-то насмешка: «поди туда-не-знаю-куда; принеси то-не-знаю-что».

Знающие что-либо уступают тем, кто любит что-либо;
любящие что-либо уступают тем, кто наслаждается чем-либо. 

Но в оригинале ничего этого нет: у Конфуция – просто восходящая иерархия: тот, кто знает – тот, кто любит – тот, кто радуется (перевести это как наслаждается тоже можно). Что знает, что любит и чему радуется (чем наслаждается) – демонстративно опущено.

Так скажите мне, господа переводчики, какого дьявола вы это игнорируете и вставляете в прекрасный текст, на подчеркнуто вакантное место свои убогие домыслы?! 

Конфуций только сказал, что знающие уступает любящим, а любящие – тем, радуется. (Причем для радости использован тот же иероглиф, что и для музыки: 樂) Все! Этот текст написан предельно широко и открыто. Тот, кто знает свое дело, не сравним с тем, кто любит свое дело. Тот, кто любит свое дело, не сравним с тем, кто испытывает радость, наслаждается своим делом. Каким – не сказано. В эту формулу можно подставлять этику, образование, онтологию, теологию, военное дело, кулинарию, что угодно, и она будет работать. В этом ее сила. Зачем сужать и конкретизировать, болваны вы этакие?! 

知之者  不如  好之者，
好之者  不如  樂之者。