Поговорим о странностях любви…
Aug. 19th, 2019 04:45 pmЛюбящий, может ли не утруждать?
Преданный, может ли не обучать?
(XIV, 7)
В этой фразе блещут своим отсутствием пояснения – любящий кого? преданный кому? Там стоят иероглифы, которые могут значить что угодно или вообще ничего, только оставлять вакантное место для нормальных слов: «любящий 之 (его, ее, их, это, ...?)», «преданный 焉 (ему, ей, им, этому, ...?)». И тогда переводу можно придать вызывающе-интригующий вид:
Любящий ..., может ли не утруждать?
Преданный ..., может ли не обучать?
Скорее всего, это текст-памятка: он очень созвучный, с повторами, как стихи, запомнить его легко. А еще возможно, что это защитная техника от посторонних: текст без слов-ключей может значить что угодно. А если иметь слова-ключи и знать, о чем речь, то и понять нетрудно. Многоточие показывает, куда вставлять слова-ключи.
Пониманию может помочь то, что текст этот очень похож на другие суждения Конфуция о гос. управлении и о необходимых качествах для чиновника (министра): любви к народу и преданности правителю.
Любящий [народ], может ли не утруждать его?
Преданный [правителю], может ли не обучать его?
Первое означает бережное и заботливое отношение правителя или министра к подданным. Если разумно и без садизма нагружать народ повинностями (трудовыми, военными или налоговыми), то люди выполнят их без ропота и озлобления.
Второе означает обязанность министра-советника (т.е. интеллектуала на службе), как это ни неприятно, учить и воспитывать своего босса: инструктировать, одергивать, предупреждать об ошибках и опасностях. Верный правителю министр или чиновник не может стоять в стороне и считать себя ни при чем, если правитель глуп или непорядочен; не может думать, что его дело – только выполнять приказ. Долг его чести – объяснить как правильно; ну а если совет не принят – тут уже ничего не поделаешь, надо уходить.
Поэтому, например, Переломов, опираясь на китайскую традицию толкований, переводит:
Если любишь [народ], разве не сможешь побуждать [его] к упорному труду?
Если предан [правителю], разве не сможешь [его] вразумить?
Однако, все вышесказанное – это домыслы, хоть и предельно правдоподобные. В оригинале фраза оставлена без пояснений, значит, и переведена должна быть без пояснений. И, возможно, понимать ее тоже можно в широком смысле. Если нет полной уверенности, как правильно, лучше не сужать поле значений. И тогда открываются очень интересные и неожиданные смысловые горизонты.
Любовь подразумевает требовательность: любишь и заботишься – значит, нагружаешь.
Преданность подразумевает учительство: предан и честен – значит, воспитываешь.
Английские переводчики чаще следуют этой более широкой трактовке. Мне нравится, как это сделал L. A. Lyall:
Can he love thee that never tasks thee?
Can he be faithful that never chides?
R. Eno использует дополнение them, что, скорее всего, говорит о народе, а весь текст получается о правителе, хотя слов таких он не использует. Но явно это и любовь правителя к народу, и верность правителя народу.
If you cherish them, can you not make them labor?
If you are loyal to them, can you not instruct them?
У иезуитов причудливо сочетается широкое понимание первой половины в духе love is cruel и узко-политическое понимание второй.
If someone loves, how could he not be harsh on his loved ones? Similarly, if someone is a loyal minister to his prince, how could he not admonish him from his duty?
Мой вариант мне, однако, нравится больше.
Любящий, может ли не утруждать?
Преданный, может ли не обучать?
愛之,能勿勞乎?
忠焉,能勿誨乎?