3-6. Учитель сказал: «У-ху!»

季氏旅於泰山。子謂冉有曰：「女弗能救與？」對曰：「不能。」子曰：「嗚呼！曾謂泰山，不如林放乎？」
 

Чтобы вам было понятно, каково приходится читающему Конфуция, даю дословный перевод:

Клан Цзи лю(?!) горе Тай.
Учитель, говоря с Жань Ю, сказал: «Ты не можешь уберечь?»
Тот ответил: «Не могу».
Учитель сказал: «У-ху! Неужели сказать, что гора Тай не как Линь Фан?»

***

Ну а теперь, если не лень, приглашаю вас пройти со мной весь путь понимания, от состояния полной бессмыслицы до состояния полной осмысленности. И еще раз почувствовать, что значит «текст как приглашение к усилию». Ничего трудного, просто немножко терпения.

Начну с простого. У-ху! – это такое китайское выражение печального выдоха, нечто вроде нашего охохо или увы, 嗚呼, wū hū. Иезуитам, первым переводчикам Лунь Юй, так понравилось это звучание, что они не преминули сообщить о нем читателям: «И тогда Конфуций сказал, вначале глубоко вздохнув (что выражается двумя слогами У-ху)».

Теперь имена. В тексте упомянут аристократический клан Цзи; его глава имел титул да-фу, нечто вроде графа; это высокое, но все-таки не правящее положение в княжестве Лу, не княжеское. Два ученика, упомянутых в тексте, это Жань Ю и Линь Фан. Жань Ю в то время уже был на службе у того самого клана Цзи; он очень часто упоминается в Лунь Юй (например, он управлял колесницей в моем предыдущем разборе). Его ценили за особые способности в государственных делах. Позже он был командующим войсками Лу и даже смог отразить нападение Ци. Что касается Линь Фана, то о нем известно мало, только невнятная молва, что он был прилежным и искренним, но не самого быстрого ума. Разговор Конфуция с ним идет двумя текстами раньше (3-4), я его выкладывал здесь. Других его упоминаний в конфуцианской классике нет.

Главный герой текста – гора Тай, 泰山, Тай-шань. Шань по-китайски гора, иероглиф 山 изображает что-то вроде горного хребта или, может быть, знаменитые «парящие утесы» в Улин-юане (Wuling-yuan), иконический образ китайского пейзажа. Слово Тай – одно из красивейших и «самых китайских»: иероглиф 泰 состоит из знаков величия, потока воды и двух поднятых рук (из которых льется вода) и означает «величественный покой» – не государственный, а природный, конечно. В одном давнем переводе я передал его словом «достоинство», там это было уместно. Там, кстати, иероглиф 泰 разобран подробно. Вот его древнее изображение, по-моему, прекрасное:

Итак, Тай-шань, гора Тай – это одна из пяти священных гор в древней китайской религии, самая высокая и самая восточная из пяти.


В качестве священной горы она известна уже около 4000 лет. Это место массового паломничества до сих пор. Кого-то интересует сама гора, кого-то даосские и буддистские монастыри близ вершины.

В эпоху Чжоу она имела особое значение: там совершалось жертвоприношение духам этой горы, и совершать его мог только сам император. Это жертвоприношение называлось лю (у важных обрядов были свои имена); и внимание: такого значения слова лю не дает ни один словарь! Я долго искал его, недоумевая, почему все переводчики пишут здесь о жертвоприношении; ведь слово значит либо «путешествие», либо «воинское подразделение в 500 человек». Ни древние словари, ни дотошная онлайн-энциклопедия байкэ-байду не предлагает ничего другого. И только в комментариях Чжу Си я смог прочесть: 旅，祭名, лю – это название жертвоприношения.

Почти вся третья глава Лунь Юй посвящена больной для Конфуция теме: распаду культуры Чжоу, ее ритуально-знаковой системы. Чаще всего это узурпация императорских прав и привилегий местными князьями и аристократами. Например, совершение обрядов, на которые имел право только Сын Неба. Аристократы и удельные князья могли «общаться» с духами гор и рек в своих владениях. Но не на горе Тай; там это было священной обязанностью (а значит – привилегией) императора.

Конфуций спрашивает Жань Ю, сможет ли он спасти, уберечь этого человека (и его клан) от совершения обряда лю на горе Тай. Чжу Си так поясняет это колоритное слово: «Уберечь значит: уберечь его от попадания в ловушку преступления – узурпации, кражи [не принадлежащих ему привилегий]». А потом Чжу Си цитирует другого комментатора, этически и психологически очень вдумчивого (пер. Алексеева тут хорош):

Жань Ю был из свиты Цзи, и Кун-цзы, конечно, знал, что ему об этом говорить было нельзя. Однако совершенномудрый человек, который нелегко отказывался от людей, высказал здесь до конца все, что было на душе. Откуда ему было знать, что Жань Ю не может спасти Цзи, который к протесту был уже глух? После того как выяснилось, что направить дело на путь истины уже нельзя, Кун-цзы похвалил Линь Фана, показав при этом с очевидностью, что гору Тай невозможно обмануть. Это тоже один из приемов его внушения и наставления.

(Фраза «нелегко отказывался от людей» меня очень зацепила; сам я предельно легок на разрыв, и очень это качество в себе не люблю. Бережную привязанность к людям очень уважаю в других.)

По поводу того, в каком смысле упомянут Линь Фан, есть два мнения. Либо его упоминают как образец внимания к форме-ли, и упомянут он в назидание Жань Ю; либо его вспомнили как тугодума; и тогда спрашивается, неужели гора Тай (ее дух) окажется еще хуже, глупее? (В смысле – хуже-то некуда.) Но на перевод фразы это мало влияет. Переломов: Разве гора Тайшань [окажется] хуже Линь Фана? Eno: Do they think Mt. Tai less perceptive than Lin Fang? И примечает: Lin Fang was a disciple known for his rather slow wittedness. И так далее, без особых разночтений.

А иезуиты пишут в своем непомерно расширенном переводе-толковании:

«Разве дух горы Тай не может сравниться с обычным человеком вроде Линь Фана? Этот человек недавно советовался со мной; он с тревогой интересовался способами и основаниями в выполнении ритуальных обязанностей, чтобы не ошибиться по незнанию. Можем ли мы надеяться, что этот проницательный дух проигнорирует или даже отвергнет приношение, как этого требуют справедливость и разум?»

Судя по другим текстам, Конфуций не был суеверным; поэтому, скорее всего, его надежда на то, что «гору Тай не обманешь», и что дух горы Тай окажется не хуже Линь Фана (т.е. не менее внимательным к ритуалу либо не глупее такого глупого) и не примет приношения от Цзи – это горькая полуирония. В смысле: надеяться больше не на что. Разве что гора сама отвергнет дары...

Ну а теперь можно и текст перечитать. Он стал настолько понятным, насколько возможно.

Клан Цзи [или его глава собирался совершить обряд жертвоприношения] лю [духам] горы Тай.

Учитель, говоря с Жань Ю, сказал: «Ты не можешь уберечь [его от такого греха]?»

Тот ответил: «Не могу».

Учитель сказал: «У-ху [= увы]! Неужели [можно] сказать, что гора Тай [или ее дух] не [настолько сообразительна] как Линь Фан [чтобы не отвергнуть незаконных приношений]?»

*** 
Кстати, хотел с вами поделиться свежей новостью: одна из не самых главных богинь горы Тай зовется Богиней Голубого Рассвета. (Фото - голубой рассвет на Тайшане.)