Конфуций и недо-

Возьмем к примеру насыпной холм;
Не хватает одной корзины земли:
Это остановка! – вот так же и я останавливаюсь.
Возьмем к примеру ровную поверхность;
Насыпали одну корзину земли:
Это продвижение! – вот так же и я развиваюсь.

譬如為山，未成一簣，止，吾止也；
譬如平地，雖覆一簣，進，吾往也。

(Лунь Юй IX-19) 

Иными словами: маленький шаг, который был сделан в начале дела, ценнее маленького шага, который не был сделан для завершения дела. В меритократической системе ценностей важен не только достигнутый уровень, но и состояние: растешь или остановился (и деградируешь). Потому что тут – прогресс; а там – стагнация. Тут – обещание, а там – разочарование.

Неоконченные дела и брошенные начинания всю оставшуюся жизнь будут волочиться сзади тяжелым смердящим хвостом. Нереализованные «многообещания» молодости – стыднее, чем просто никчемность. Rain-check образ жизни (о нем я подробно писал тут) – приговор человеку. Плохо быть не-..., но еще хуже быть недо-...

Три сестры

В любом языке есть много синонимов со смыслом «плохой», «злой». Отношение ко злу всегда детализировано, оттенки зла всегда различаются очень подробно.

Один из китайских «иероглифов зла» jiān состоит из трех женских фигур:  

姦

Древняя его форма такова:


Он значит и вообще плохой, злой, и предательство, и супружескую измену, и даже изнасилование.

Он объясняется двояко: 1) как «ссорящиеся женщины», отсюда – ветка значений ссора, скандал, шум; 2) как «много женщин у бабника», отсюда ветка смыслов: супружеская измена, предательство.

Иероглиф «трех сестер» вообще не лишен остроумия. Нет большей радости для отца, чем иметь дочь. Но иметь три дочери? Тут любой начнет задумчиво чесать в затылке. А каково было Вотану, отцу девяти дочерей!

姦姦姦

____________________________

Начало третьего акта «Валькирии», знаменитый «полет Валькирий», в котором девять певиц волокут трупы и пронзительно поют под ураганные вихри оркестра , - это зрелище (и слушалище) только для очень тренированных людей с крепкими нервами. А потом на сцену врывается разъяренный отец и начинает наводить порядок в своем девяти-голосом выводке, - это еще более поразительная картина.

Т.е., это прекрасная музыка, одна из лучших на свете («Валькирия» - моя любимая часть «Кольца Нибелунга»). И очень хороша следующая сцена, очень длинная, до конца акта, где ссорятся и мирятся Вотан и Брюнхильда, и где самые глубокие на свете отношения отец-дочь показаны во всем диапазоне эмоциональных оттенков, от жесткой нетерпимости до ласкового убаюкивания, «укладывания в кроватку» (засыпание Бр. на скале, окруженной пламенем). 

______________________

PS Если кому интересно. Вагнера трудно найти в хорошем исполнении, почти никогда не бывает. Лучшая театральная постановка - режиссер Patrice Chéreau, дирижер Pierre Boulez, Байрейтский фестиваль, конец 1970-х, ссылки на видео - как раз оттуда. Лучшие музыкальные решения - James Levine, Фуртвенглер, Шолти, Клайберт, ну и далее надо искать. Но 100% хорошо не получалось ни у кого, будьте снисходительны, это сверхтрудная музыка для исполнения.

Чувство сценического времени

Я собирался написать «одна из самых останавливающих-сердце сцен в оперной истории», и вдруг вижу, что Ютубовский юзер пишет совершенно то же самое: eine der ergreifendsten Szenen der Operngeschichte.

Валькирия объявляет Зигмунду смертный приговор богов (потом она передумает и вступится за него). Это из «Валькирии» в постановке Шеро и Булеза, поют звезды «вагнеровского пения» Гвинет Джонс и Питер Хофман. Джонс поет красиво, но по слогам, музыка у нее не складывается, а Хофмана я очень ценю, мой любимый из вагнеровских теноров. 

Магия этого куска – не столько в самой музыке, сколько в том, с каким чувством течения сценического времени она написана. Особенно сильны тут паузы, остановки действия, эмоциональный паралич героев, ритуальные действия Брюнхильды, готовящей еще живое тело Зигмунда к будущему путешествию в Вальхаллу... Вагнер силен, как никто другой, в управлении сценическим временем: умеет остановить его, помчать ураганом, развернуть вспять или вбок. И все это – не исполнительские вольности, а расчет композитора. Все просчитано в партитурах. Во всех исполнениях - эффект тот же самый. У Вагнера со Временем были очень многомерные отношения...

Watch on YouTube

***

Французы - не компания для немцев,
Но можно пить французское вино, -

- высекают в мраморе два немца-выпивохи из "Фауста".

С тех пор эта истина остается незыблемой, но к ней можно сделать одно добавление. В истории оперных постановок конца ХХ века самые блистательные имена - два француза: Жан-Пьер Поннель и Патрис Шерó. И особенно хороши они были, что удивительнее всего, именно в немецкой опере - "Свадьба Фигаро" Моцарта в постановке Поннеля до сих пор остается непревзойденным решением, как и "Кольцо Нибелунга" Вагнера в постановке Шеро. В опере были и Джорджо Стрелер, и Отто Шенк, и много других достойных людей, но эти две французские вершины продолжают возвышаться над всеми остальными.