Конфуций и Форма

Конфуций считается последним и окончательным редактором канона классической поэзии, книги Ши Цзин (305 стихотворений примерно 3000-летней давности). Это важно помнить: он был, во-первых, философом очень строгого, системного склада мыслей (а не мутноглазым «восточным мудрецом» из эзотерических книжек); во-вторых, ценителем поэзии, филологом, редактором-составителем. Профессионалом Слова. 

Был ли он поэтом? Смешной вопрос. Разумеется, был. Свой опыт работы над древними стихами Конфуций прямо приложил к своим философским текстам. У китайских стихов структура намного строже, жестче, чем у европейских, они требуют от поэта мощного, почти музыкального чувства формы; и Конфуций явно обрел и натренировал его в своих филологических штудиях. Когда его тексты длинные, они кажутся прозой (это требует проверки). Но когда они короткие, это всегда поэзия; всегда ясная и красивая Форма. 

Иногда афоризмы похожи на старинные песенки из Ши Цзин (когда в них много словесных повторов), иногда они – более сложной штучной выделки, как тексты Гераклита или Лао Цзы. Но они всегда имеют ясную форму мысли (бинарные оппозиции, расподобления, классификации) и четкий поэтический ритм (3+3+3, 4+4 и т.п.). Они всегда прошиты созвучиями (аллитерации, рифмы) и иероглифическими соответствиями, и часто насыщены игрой синонимов-омонимов. В переводах от всего этого уцелевает не больше, чем от Хиросимы после атомной бомбардировки. 

Поэзия Конфуция и звучит красиво, и яснее постулирует мысль, и (кстати!) с большим хитроумием защищает ее от перевирания в устах учеников: жестко-структурированный текст трудно исказить. (Интересно, что Гераклит, так похожий на Конфуция и Лао-цзы, лучше сохранился, чем другие ранние греческие философы: от них осталось по нескольку фраз, а от него более 120 афоризмов в неискаженном цитировании; а все потому, что жесткие и красивые тексты легко цитировать и трудно коверкать.) 

Я уже разбирал текст, в котором Конфуций предлагает три формы воспитания истинного джентльмена цзюнь цзы. Начинать надо с поэзии, словесной формы; растить и укреплять этикетом, социальной формой; а завершать и полировать воспитание музыкой, чистой формой. Как воспитательная модель это вполне актуально и действенно (я «проверял», не зная о Конфуции). 

Сегодня разберу афоризм (Лунь Юй, 3-3), в котором он говорит, что эти формы не работают в отрыве от этики «человечности», жэнь, т.е. чуткости и эмпатии по отношению к другому.

Напомню: человечность 仁 rén, или жэнь – это сумма иероглифов человек 亻(сокращение от 人) и двойка 二. Суммарный смысл 仁 это человечное отношение к другому. Конфуцианская этика базируется на идее другого (а не на «спасении своей души», например). Нет этики «вообще», а есть этика отношения к другому: этика сочувствия, доброты, эмпатии, чуткости (это все – словарные смыслы и древние комментаторские пояснения, а не моя фантазия.) 

Конфуций не упоминает о поэзии Ши, а только об этикете Ли и музыке Юэ: о социальной форме и чистой форме. Но поэзия тут в самом тексте, причем поэзия избыточно наглядная, в духе Ши Цзин, с характерными для старинных песенок повторами и простой структурой 4+3+4+3. Я выделил всего лишь два неповторных иероглифа – этикет-Ли и музыка-Юэ. Все остальное повторяется, совершенно как в народной песенке (я их немножко разбирал тут и тут и тут). 

人而不仁
如禮何
人而不仁
如樂何 

rén ér bù rén
rú    lǐ    hé?
rén ér bù rén
rú  yuè  hé? 

Созвучия:
-      Стихи рифмованы повторами: rén-rén и hé-hé.
-      Все строки кончаются созвучием на е: rén hé rén hé.
-      Все строки начинаются на r: rén rú rén rú.
-      1-я и 3-я строки имеют еще и внутреннее созвучие rén-rén. 

Эта плотность повторов и созвучий – явное подражание песенкам из Ши Цзин. Забавно: текст так и просится быть спетым. И, возможно, Конфуций не «вещал», а напевал это ученикам, как бабушка детям, шутливо пародируя колыбельные «Баю-баюшки-баю, не ложися на краю» или серьезно подражая печальным напевам «Полынушка, горька травонька, горчей ее в поле не было». Если он пел, то это звучало именно так.

Возможно, ученикам было легче запоминать тексты в виде песенок, и они хором повторяли за учителем. Если он и не пел, все равно: этот текст - явное подражание простодушно-изящному фольклору из Ши Цзин. Надо учесть и то, что пение для запоминания – очень древняя практика: библия, ригведа, многие традиции сохранялись устно, причем в виде пения. Ничего странного, если ее использовал и Конфуций.

Слово жэнь или rén использовано здесь в двух разных значениях и написаниях. Первое rén 人 – это просто человек, a man, a person. Второе - 仁- я уже объяснял: человечность, эмпатия. Эта игра омонимов тут основная. Но есть и еще два «человеческих» иероглифа – это вопросительное слово 何hé?  как? (слева иероглиф человека). И глагол 如 rú, соответствовать, быть подобным (слева иероглиф женщины). 

И теперь можно прямо двинуться к переводу и пониманию текста. 

Нечетные строки (они одинаковы: 人而不仁) переводятся так: человек – и без человечности. 

А четные строки (они почти одинаковы: 如禮何  и 如樂何) переводятся так: как [он может] соответствовать Этикету (Ритуалу)? как [он может] соответствовать Музыке? Или проще: что ему делать в Этикете (Ритуале)? что ему делать в Музыке?

И теперь все складывается в целое: 

Человек – и без человечности:
Как он может соответствовать Ритуалу?
Человек – и без человечности:
Как он может соответствовать Музыке? 

Звучит почти бессмысленно, особенно для русского уха. Но смысл очень ясный и красивый. Речь идет о социальной форме: ли, этикет, ритуал. И речь идет о чистой художественной форме: юэ, музыка (или музыка с поэзией; они часто мыслились вместе). И Конфуций говорит о том, что бессердечному, холодному социопату, человеку без эмпатии и чуткости, нечего и пытаться приближаться к Форме. Ничего не получится. Он не «соответствует». 

Форма имеет этическое измерение: это знали греки, это знала западно-европейская традиция, этого клинически не понимает русская культура. Я уже писал о Стурлуссоне, с его честным скальдом, и о Шекспире, с его честным методом. Это старая и важная для меня тема. 

Ну, вот, совершенно очевидно (ибо другого прочтения тут нет, не существует), что Конфуций тоже знает этот секрет цивилизации: Форма и Этика – связанные вещи, одна без другой невозможна.