May. 25th, 2019

Fortuna

May. 25th, 2019 12:49 am
...and her foot, look you, is fixed upon a spherical stone, which rolls, and rolls, and rolls... (Shakespeare. Henry V)



Один из главных признаков китайской культуры – это культ образования, учебы. Это идея карьеры, основанной на системе экзаменов; идеальный социальный лифт, доступный любому сословию. И я уже писал, что культура и цивилизация обозначаются по-китайски иероглифом wén, письменность.

Теперь есть смысл вглядеться в иероглиф учебы – 
 xué.

Это четырехсоставный иероглиф, его элементы: 
,  ,  𦥑,  .

1. Внизу – ребенок , цзы, который, удивительным образом, также значит учитель, ученый, мастер. Все имена философов и мудрецов содержат его: Кун-цзы, Лао-цзы, Мен-цзы, Мо-цзы. Все фразы Конфуция начинаются вводными словами цзы юэ, 子曰, учитель сказал. Т.е. , иероглиф выражает представление о том, любой ребенок – потенциальный Учитель, ученый человек, мастер. Культ учебы уже заложен в двусмысленности этого иероглифа, означающего и начальный, и конечный пункты образовательного пути: ребенок и Учитель.

2. Сверху над ребенком – значок крыши , который придает учебе организованность: теперь это школа.

3. Над крышей расположены две руки, жадно загребающие знание: 𦥑.

4. А между ними – иероглиф , который составлен из двух  , а он означает скорее плоды учебы: управлять, властвовать, и (само)дисциплину, и наказание. Человек, который учится, получает в руки право властвовать. Но это также и более общая идея: знание = власть. Иероглиф похож на прутья для наказания; может быть, они когда-то и имелись в виду, но ни один словарь этого не подтверждает. Зато он похож еще на wén, письменность. И это работает. Словари объясняют как надрезы и царапины (на костях или деревяшках), которые изображают копирование. «Повторенье – мать ученья»! Вспомните, как вы учили своих детей писать: рисовали букву А и рядом ребенок ее повторял: А. Иероглиф – это прописи! Ребенок учится рисовать иероглифы, копируя за учителем...

Теперь можно вернуться к целому иероглифу и разглядеть в нем ребенка-будущего-учителя, крышу-школу, жадные руки и копии-прописи между ними:

Мне не перестает восхищать эта смысловая емкость китайских иероглифов. Она уникальна. (Древнеегипетские, например, не такие.) Иероглифы не только значат что-то, но содержат в себе целую концепцию, пояснение к основному значению. Многосоставный иероглиф – это не слово, а текст! Это осмысленное высказывание, связь нескольких понятий. Вот взгляните еще раз: иероглиф учебы, составленный из ребенка и будущего учителя, школы (системное образование), жадных рук (страсть к знанию) и прописей (опора на письменность), - это целый текст, целая концепция, «педагогическая поэма». Т.е. китайская культура работает так: она вырабатывает какую-то концепцию и записывает ее на флэшку-иероглиф. Там, где у других народов пословицы и поговорки, мифы и философские тексты, там китайцам хватает одного-единственного иероглифа, который озвучивается одним-единственным слогом. Это фантастически красиво.

Книги Библии в еврейской традиции называют по первому слову: Берешит, Ноах и т.д. Книги Лунь Юй тоже называют по первым словам. И самая первая из 20 книг называется ,  Сюэ эр, Xué ér, «Учиться и...» потому что таковы ее первые два иероглифа. И самый первый – иероглиф учебы , который я разбирал в предыдущем посте. Это, разумеется, не случайность, а декларация главной ценности конфуцианства: учебы. 

Я давно ждал момента вчитаться в первый текст этой книги. Попробую сделать это сейчас. Это три фразы, с риторическим вопросом в конце, который всегда начинается с «разве это не...»

學而時習之不亦

有朋自遠方來不亦

人不知而不慍不亦君子

После «разве это не...» идут: сначала  , yuè , удовольствие, потом    , lè, радость (тот же иероглиф обозначает музыку) и  君子, jūnzǐ, истинно благородный человек.

Т.е. концы фраз переводятся: 

...разве это не удовольствие?
...разве это не радость?
...разве это не истинно благородный человек? 

Осталось только разобраться, что доставляет удовольствие, что радость, а что делает кого-то истинно благородным человеком. И как эти три фразы складываются в единую мысль. 

Не мучая вас иероглифами, переведу 1-ю фразу: Учиться и постоянно практиковать(ся) – разве это не удовольствие? Иногда переводят «практиковать», т.е. применять выученное к жизни; иногда переводят «практиковаться», т.е. не переставать учиться и шлифовать знание. 

И 2-ю фразу: Иметь друзей, прибывших из дальних мест, – разве это не радость? Связи с 1-й фразой не видно никакой. Может быть, Конфуций просто говорит о «радостях жизни»? 

Но нет, 3-я фраза про другое: Люди не знают (не понимают) тебя – не огорчаешься: разве это не цзюнь цзы? Нет, к радостям жизни это отношения не имеет. 

Приятность учебы; радость визита друзей; неогорчение от того, что тебя не понимают или не знают. Звучит как «В огороде бузина, а в Киеве дядя». И почти все переводы, которые я читал, точно так же бессвязны. И только перевод иезуитов (1687), которых консультировали тогдашние конфуцианцы, помогает собрать фразу в целое. 

Связь такова. 1) Ты учишься терпеливо и настойчиво, и не только знаешь, но и применяешь знание, ведешь себя соответственно. 2) Благодаря этому, обретаешь друзей и учеников: о тебе узнают, к тебе приезжают, у тебя учатся. 3а) А если этого не происходит, и никто о тебе не знает, ты все равно не огорчаешься, не впадаешь в озлобление. 3б) Другой вариант: все эти приехавшие восторженные ученики тебя не понимают; но ты со стоическим спокойствием это принимаешь и не злишься на них. 

Теперь все складно, правда? Три этапа жизни: учишься сам, учишь других, спокойно принимаешь непонимание и неизвестность.

Учиться и постоянно практиковать(ся): разве это не удовольствие?
Иметь друзей, прибывших из дальних мест: разве это не радость?
Люди не знают / не понимают – не огорчаться: разве это не цзюнь цзы?

Нет-нет, не надо аплодисментов...

PS. О похожем думал Дюрер. У него есть три гравюры о трех этапах жизни: 1-й этап: Рыцарь, Дьявол и Смерть (о волевой мобилизации, движении к цели). 2-й этап: Святой Иероним в келье (о духовном труде и душевном покое в уединении), - тут, правда, нет учеников. 3-й этап: Меланхолия - осознание бесплодности усилий, непостижимости мира, и принятие этого со спокойной печалью.