Согревать старое и узнавать новое

Лунь Юй, II-11, с комментариями Чжу Си (1130-1200). Мой разбор был здесь. Теперь подключу к разговору почтенного конфуцианца.

***

[Текст Конфуция:]

Учитель сказал:
Согревать старое и узнавать новое, —
[Только] так можно стать учителем.

[Комментарий Чжу Си:]

Согревать — значит, искать непрерывного продолжения.
Старое — услышанное прежде.
Новое — усвоенное недавно.

Смысл в том, что учеба – это способность и постоянно практиковать старые знания [= услышанное прежде], и с каждым разом приобретать новые [= усвоенное недавно]. И тогда старое знание живет во мне и его эхо/воздействие не угасает. И тогда можно стать учителем.

Но если кто-то учится только заучивая и расспрашивая – он не приобретает для ума/сердца ничего. Его возможности познания ограниченны. Книга «Сюэ Цзи» [т.е. глава «Заметки об учебе» из канонической «Книги Ритуала»] высмеивает таких: «Этого недостаточно чтобы быть учителем».

Что согласуется с [нашей] идеей о развитии через взаимодействие [старого и нового].

***

Этот Чжу Си очень непрост. У него мысль Конфуция предстает в неожиданном свете и раскрывается во всей своей красоте и силе. Он указывает на то, что лелеять в себе старое знание и обретать новое – процессы взаимосвязанные, взаимообусловленные и друг друга поддерживающие. И если это взаимодействие выстроено правильно, то новые познания помогают усилить эффект старых знаний. «И тогда выученное живет во мне и его эхо/воздействие не угасает».

Но это действует и в обратную сторону: новые знания, помещенные в контекст старых, работают, приносят пользу, преобразуют человека. Сами по себе, вне контекста традиции, они бесполезны: «если кто-то учится только заучивая и расспрашивая – он не приобретает для ума/сердца ничего. Его возможности познания ограниченны». Старые, базовые знания дают человеку код для понимания новых. Без этого смыслового и культурного кода знания бессмысленны.

Это сильный выпад против понимания знания как информации («Волга впадает в Каспийское море») или индоктринации (учиться не читать, а читать газету "Правда"). Знание так не работает, эффект от него будет нулевой или вредоносный.

Знание работает только как поддержание и продолжение традиции.

И тут сильна первая фраза комментария Чжу Си: «согревать — значит, искать непрерывного продолжения». Традиция – это не консервация, а движение вперед. Но какое? Надо освоить базовый набор знаний (для европейцев это математика и античность, включая античную историю и филологию), а потом с помощью этого кода осваивать новое. А с помощью нового, в свою очередь, оживлять старое, «разогревать» его, как еду на огне.

Правильное образование, в отличие от «информированности», работает только так.

***

Фраза Конфуция – wengu zhixin, вэньгу чжисинь (греть старое, знать новое) – стала в китайском языке поговоркой, а в культуре – основной формулой образования. Один прекрасный сайт с коллекцией текстов, которыми я пользуюсь, называется wengu и держит wengu zhixin своим девизом. Гугль полон ссылок на блоги и просветительские сайты, где эта фраза толкуется. Это не музейная архаика, а горячая, хорошо разогретая традиция, – и, тем самым, живая иллюстрация мысли Конфуция.

Конфуцианские талмудисты

Еще немного конфуцианской традиции: фраза Конфуция с комментарием Чжу Си. Собственный голос Чжу Си тут не звучит, он просто приводит два комментария старинных авторов. Самое интересное тут – педагогический прием, который использует второй комментатор. 

*** 

Учитель сказал:
В служении государю соблюдать [весь] ритуал – люди это называют лестью. 

Хуан Чжи сказал [т.е. конечно, написал; Чжу Си приводит цитаты из старинных текстов]: Конфуций, «в служении государю соблюдая ритуал», не прибавлял лишнего, делал только то что нужно, и больше ничего. А современники уже так не умели [или: этого уже не понимали]; вот они и называли это лестью. Поэтому Конфуций и говорит об этом: чтобы растолковать [ученикам], какова правильная мера ритуала. 

Чень Цзы сказал: Мудрец «в служении государю соблюдал ритуал», но в то время [т.е. его современники] это уже считали лестью. Другой человек, выражая эту мысль, непременно сказал бы так: 

Я в служении государю соблюдаю ритуал, а низкие люди это называют лестью. 

Но слова Конфуция останавливаются перед этим, не идут дальше; такого [высокомерия] он себе не позволяет. Тут можно видеть, как величествен путь-дао Мудреца и как благородна его мораль-дэ.

***

Первый комментатор подчеркивает «нестыковку» высокого стандарта Конфуция с опустившимися понятиями современников. А второй подчеркивает скромность Конфуция, причем использует великолепный прием, которым часто пользуются комментаторы Торы и талмудисты: взять фразу из Писания и подвергнуть ее эксперименту: а почему сказано именно так, а не этак? А что было бы, если бы тут стояло не это слово, а другое? 

Это очень действенный педагогический прием, который я всем горячо рекомендую. Нет лучшего способа понять написанное, чем попробовав изменить его так или этак. И Чень Цзы показывает, как изменилась бы эта фраза, если написать ее от первого лица, а оппонентов назвать ничтожествами. Только в этом сравнении, говорит он, и можно оценить высокий этический стандарт Конфуция.

Три заметки о лорде Полонии

1. Полоний и Цезарь

Полоний вспоминает, что он когда-то играл Цезаря, и что Брут убил его в Капитолии; на что Гамлет выстреливает двуствольным каламбуром: «с его стороны было очень брутально – убить такого капитального тельца».

LORD POLONIUS
I did enact Julius Caesar: I was killed i' the Capitol; Brutus killed me.

HAMLET
It was a brute part of him to kill so capital a calf there.  

Слова были пророческими. Вскоре после них Гамлет сам заколет Полония. 

О связях между «Гамлетом» и «Цезарем» писано много. Мне интересно сейчас нечто определенное: насколько Полоний похож на Цезаря и насколько Шекспир сознательно делает их похожими. Некоторые черты сразу отпадают: Ц. заносчив, хвастлив, авторитарен, высокомерен; у Полония этого не видно. Возможно, должность не дает "раскрыться"; в любом случае тексты тут сходства не дают. 

Но! Оба нарциссически болтливы: оба наслаждаются звуками собственной речи, ее «литературностью» и «мудростью». Оба «дидактичны» до назойливости (хотя и говорят неглупые вещи). Оба не очень хорошо образованы (в отличие от исторического Цезаря!): Полоний по-обывательски вздорно рассуждает об игре актеров и их пьесе; Цезарь презрительно говорит о Кассии «он читает много». Оба заколоты, и оба по своей вине: Цезарь слишком далеко зашел в своей гордыне, властолюбии и хамской заносчивости перед сенаторами; Полоний слишком далеко зашел в нелепой услужливости, цинизме и шпионских играх (аж до спальни королевы). 

Итог: два старых дурака, суетных и самодовольных, болтливых и занудных до оскомины, напрашиваются на глупую смерть, которой могло и не быть.

Очень вероятно, что колоритнейший характер Полония отчасти списан с Цезаря. 

2. Lord Polonius, the Pimp

Today I learned the reason why Hamlet called Polonius a fishmonger. It's neither a random "crazy" word, nor a part of his "mad" performance. On the contrary: he is sharp and serious. He accuses Polonius of pimping his daughter to spy on him.

Fishmonger can be used not only in its plain meaning, but also euphemistically: fishmonger = pimp. The euphemism is based on a pun: fishmonger = fleshmonger. To sell fish = to sell flesh = to sell girls.

My Oxford Dictionary doesn't know that, but some Oxford scholars do...

***

In "Romance of the Three Kingdoms", there is also a father, who pimps his daughter quite literally. To provoke a conflict between the dictator and his warlord, he first promises his daughter to the warlord and then shows her to the dictator known for his "sweet tooth". And so it worked: the dictator takes the girl, and the warlord kills him. Quite a Shakespearean story. 

***



3. Панталоне в Эльсиноре

Пишут, что Полоний в "Гамлете" выведен по модели одного из главных персонажей итальянской комедии дель'арте - Панталоне. Жадный, сварливый старик, интриган, ходит в плаще, панталонах и тапочках (непременный атрибут). Едва войдя в моду в Италии, этот старик тут же появился и в елизаветинском театре под именем Pantaloon, и панталоны с тапочками стали стандартным обликом старика: напр., "lean and slipper'd Pantaloon" - у Шекспира в As You Like It.

Что касается Полония и Панталоне... Взгляд, конечно, очень варварский, но отчасти верный. Маскарадные, подчеркнуто обезличенные, одномерные персонажи итальянской комедии и предельно индивидуализированные, усложненные и многомерные персонажи Шекспира - это две дорожки, ведущие в противоположные стороны. Тем более забавно, что Шекспир оттеняет свой индивидуальный рисунок Полония этим общим, стандартным амплуа Панталоне. Он вообще работает на столкновении контрастов. Ну, вот еще и такой контраст: не просто вылепить индивидуальность, но вылепить ее из банальности. Забавно.